Яновски был до глубины души поражен, что Мейер не смог держать язык за зубами. Кроме того, он всерьез подумывал о том, чтобы прервать Клугмана, поскольку речь шла о деле, которое в настоящее время являлось работой Даниэля. Впрочем, с другой стороны, эта работа имела прямое отношение к истории их общины. Успокоив себя этим, Даниэль решил не перебивать Клугмана.
— Только на следующий день я сопоставил эти два визита. Взлом архива и возрождение из забвения легенды о трех мудрецах явно связаны между собой. Ну, Мейеру я не смог рассказать ничего такого, чего он не знал сам. Легенда про трех мудрецов действительно в свое время интересовала меня, но я не воспринял ее всерьез настолько, чтобы отбросить свои дела и заняться исследованием ее достоверности.
Кантор запел молитву, и Клугман стал говорить тише:
— Кажется, я нашел имена мудрецов.
— Простите? — вздрогнул Даниэль.
— Мудрецов из этой старой легенды. Теперь я уверен, что это были реальные люди. Хочешь узнать их имена?
Ребе не стал ждать ответа и продолжил:
— Гирш Ашкенази, Соломон Иссахарофф и Аарон Ашковиц.
Яновски уставился на сиденье перед собой. Его предположение оказалось правильным. Речь шла о потомках мудрецов.
— Еще я вспомнил фразу, которую говорила моя бабушка, рассказывая мне эту легенду, когда я был ребенком: «Наследство мудрецов — у того, кто принадлежит Богу».
Голос кантора набрал высоту и опустился, следуя за старой мелодией. Он отозвался эхом в ушах Даниэля, напомнив ему еще раз, какой сегодня день. Клугман не знал, что мудрецы имеют непосредственное отношение к работе Даниэля, и собирался продолжить свой рассказ, но Яновски перебил его:
— Давайте поговорим более подробно после шабата, хорошо?
— Да я, в общем, все самое важное сказал.
Клугман еще на мгновение задержал пытливый взгляд на своем собеседнике, кивнул и пошел к своему месту на другой стороне молитвенного зала.
Когда служба закончилась, Яновски отправился домой пешком. Он старался не думать о словах Клугмана, но они сами лезли в голову. Усилием воли ему все-таки удалось прервать течение мысли и прекратить анализировать и делать выводы. Это почти удалось, но на Алексантеринкату Даниэлю встретился нищий, который стал выпрашивать деньги. Денег в шабат Яновски с собой не носил, но машинально отметил, что в чаше у попрошайки позвякивало несколько монет. В голове у Даниэля сама собой сложилась фраза «пидьён хабе́н», «выкуп первенца». Это было желанием и мечтой, о которой он часто думал. Если бы у них с Ханной родились дети и первый ребенок оказался бы мальчиком, он должен был бы выкупить сына за несколько серебряных монет у коэна, то есть у представителя рода священнослужителей, потомка Аарона, брата Моисея. Согласно Торе, Господь посвятил первенцев евреев себе в служители, когда умерли все первенцы египтян. Но еврейские первенцы, сотворив для поклонения золотого тельца у горы Синай, утратили свой особый статус, который перешел к сынам колена Леви.
