Аско снова достал пластиковую папку из сумки и попытался разобрать пометки на обратной стороне бумаги, но сумел разглядеть только отдельные фрагменты. Он подносил документ по очереди ко всем светильникам, которые были у него в квартире, но ни один не выявил и половины тех блеклых линий, которые он сумел рассмотреть на лестничной площадке. Вероятно, отметки с самого начала были сделаны почти невидимыми, а по прошествии лет выцвели еще больше.
Погруженный в свои мысли, Аско слегка прибрался в квартире. Он задумался, как запереть дверь, но понял, что это невозможно, поскольку замок был полностью выведен из строя. Субботним вечером починить его было негде, так что до понедельника, очевидно, придется жить с незапертой дверью. Осознав это, Аско сложил свои наиболее ценные вещи в коробки, в которых хранилось отцовское наследство, и отнес их в кладовку на чердаке. На ее двери висел хоть какой-то замок, а по номеру было невозможно догадаться, к какой квартире она относится. Затем он запихнул газету между входной дверью и косяком. Благодаря этому дверь худо-бедно удерживалась в прикрытом состоянии. Теперь, если специально не приглядываться, квартира снаружи не отличалась от других. На последнем этаже мимо нее могли ходить только немногочисленные соседи по лестничной площадке.
Аско задумался, как бы все-таки рассмотреть пометки на документе. Для этого был нужен очень сильный источник света. Тут у него родилась идея, требовавшая определенных усилий, но ничего лучше в голову не приходило, и он направился в уединенное место, находившееся недалеко от дома Даниэля.
Было половина восьмого. Перед домом Яновски он дождался восьми часов, когда, как он помнил, заканчивался шабат, и позвонил в домофон. Даниэль быстро спустился, и они двинулись в путь.
— Что будем делать? — спросил Даниэль.
Аско не ответил, быстро шагая в южном направлении. Они обошли Гауптвахту и повернули налево, к Катаянокка. Вскоре Аско с Даниэлем уже стояли во дворе Успенского собора. Аско обошел собор, с северной стороны перелез через железную ограду на ровное каменное основание и спрыгнул вниз на камни, круто спускавшиеся в сторону моря.
— Давай за мной, — подбодрил он.
Внизу виднелись темные крыши невысоких домов на берегу, некоторые из них были стеклянными. На северной стороне, в дневное время укрытой от солнечных лучей тенью собора, кое-где еще оставались сугробы. Из-под них вытекала талая вода, поэтому скала местами была мокрой и скользкой. Они шли пригнувшись и вскоре добрались до двух ярких прожекторов, вмонтированных в скалу. Их лучи были направлены вверх, чтобы подсветить северную стену собора, сложенную из красного кирпича.
