Аско снова положил папку в сумку. Он решил сидеть на месте и ждать, когда преступники уйдут. Констебль знал, что ему надо позвонить комиссару Маркканену и вызвать подкрепление. Достаточно короткого текстового сообщения. Но он этого не сделал.
Проходили секунды и минуты. Он расстегнул кобуру и взял пистолет в руку, удерживая большой палец на предохранителе. Из его квартиры время от времени доносился шум.
Наконец Аско услышал, что злоумышленники вышли на лестницу. Он подождал с минуту, сбежал к себе на этаж, вошел в квартиру и стал обходить комнаты с пистолетом наготове на случай, если кто-то из незваных гостей еще не ушел. Квартира была в том же состоянии, что и две другие, которые он осматривал после того, как в них побывали взломщики. Содержимое книжного стеллажа сложено на столе в гостиной, часть книг валялась на полу. Бумаги и вещи, оставшиеся от отца, в беспорядке разбросаны по дивану и по всей комнате. Аско пожалел, что не успел полностью просмотреть содержимое второй коробки и поэтому не мог теперь с уверенностью определить, было ли что-то похищено. Он увидел перевернутый портрет отца на полу и поставил его обратно на книжную полку. Все содержимое шкафов в спальне и на кухне было вывалено в кучу на пол, что-то из стеклянной посуды разбилось. Личные документы Аско и ценные вещи, кажется, не пропали, да их у него особенно и не было.
Констебль сел в кресло, и его охватило неожиданное чувство: беспорядок вокруг ему нравился. Каждый осколок стекла и брошенная на пол книга говорили о том, что теперь он свободен от отцовского наследства. Он пытался что-то раскопать и найти связь с отцом, но это не имело смысла. Наследие отца само нашло его.
Аско понял, почему не сообщил Маркканену о грабителях в своей квартире. Неосознанный импульс, который привел его к этому решению, теперь оформился в законченную мысль: совершенно ясно, что было бы дальше, если бы Маркканен, не говоря уж о заместителе начальника полиции Линдберге, узнал, что Аско стал жертвой Ежа и его подельников, — его бы немедленно отстранили от расследования. В дальнейшем констебля могли бы использовать в лучшем случае как приманку, и любой из этих вариантов принес бы расследованию мало пользы. Если он действительно был потомком мудреца по фамилии Ашковиц и если мужчины из его рода вплоть до отца передавали от первенца к первенцу какой-то документ, касающийся наследства, то вправе ли он отдать его для изучения чужим людям или разгласить его содержание? Неужели он больше доверяет Маркканену или Линдбергу, чем собственной крови, своему отцу и другим своим предкам, частицы которых он несет в каждой клетке своего тела и без которых его бы не существовало?
