На двери был домофон. Яновски ждал перед входом несколько минут, пока на лестнице не загорелся свет и из двери не вышла незнакомая женщина. Даниэль вошел в подъезд, из списка жильцов узнал, что нужная квартира находится на последнем этаже, взлетел по лестнице и, волнуясь, постучал.
Прошло какое-то время, прежде чем Аско открыл.
— Даниэль? Что ты тут делаешь, разве сейчас не шабат?
— Шабат, но пешком ходить не запрещается, а я оказался поблизости.
Аско открыл дверь шире и жестом пригласил коллегу войти.
— Хочешь что-нибудь съесть или выпить?
— Я выпил бы просто воды. И может быть, съел бы какой-нибудь фрукт, если у тебя есть.
Даниэль огляделся в поисках места, куда бы присесть, но диван был завален разными бумагами и вещами, а ему не хотелось занимать привычное кресло хозяина. Поэтому он остановился посмотреть корешки книг на полках. В квартире был всего один книжный стеллаж, буквально забитый книгами. Казалось, что библиотека собиралась не по какой-то одной теме, хотя это в основном были солидные тяжелые тома.
Аско вскоре вернулся, неся для гостя стакан воды и яблоко. Когда они оба устроились в гостиной, настало время для разговора.
— Я понимаю, что ты хочешь соблюдать традиции своего народа, — сказал Аско, садясь. — Но я одного не могу понять. Скажи, почему нужно так педантично соблюдать правила до последней буквы? Какая разница, дотронулся ты до выключателя или нет? Или почему ты не можешь съесть приготовленный мной бутерброд, если бы я тебя угостил, из-за того, что там окажется грамм чего-нибудь запрещенного? Твоя религия действительно регламентирует каждый грамм и миллиметр?
Даниэль встал, подошел к книжному стеллажу, взял фотографию в деревянной рамке и положил ее на край стола. Половина ее находилась на столешнице, а другая выступала за край.
— Если я подвину этот портрет всего на миллиметр, он упадет на пол, — сказал Яновски.
Аско подставил ладонь.
— Не бойся, я не собираюсь его ронять. Но согласен ли ты, чтобы он упал, если я подвину его всего на миллиметр?
Аско не ответил, а просто смотрел на фотографию.
— Сила тяжести точна, ее не обманешь, она не делает исключений, — сказал Даниэль. — Для нее имеет значение каждый грамм и миллиметр. Та же точность поддерживает в тебе жизнь и ясность мышления. Если ты захочешь выйти в дверь, но ошибешься на полметра, ты никуда не попадешь. Точность и мелочи — предпосылка для существования и функционирования мира, и нет никаких причин полагать, что это действует только на материальном уровне. Мы проходим и через другие двери, которые сделаны не из дерева и камня.
