Два одиночества, внезапно притиснутых друг к другу обстоятельствами непреодолимой силы — случайный, созданный из взаимной неловкости брак. На момент его заключения мы были знакомы один день. Это был очень, очень длинный день, но все же. Мы считали, что брак фиктивный, для штампа. Но вышло — хорошо. Точнее, как сказала Настя, «нормально». Мы не ссорились, неплохо проводили время, наладили совместный быт. Она очень помогла мне с дочерью. Я хреново смотрелся в амплуа отца-одиночки. Девочке, быстро превращающейся из ребенка в подростка, нужна близкая женщина рядом. Даже самый распрекрасный отец ее не заменит. А я не самый распрекрасный.
Я не изменял Марте, хотя соблазны были. Она — не знаю. Все эти гастроли… Я не спрашивал. Красивая женщина-музыкант. Опасное сочетание.
Может быть, если бы у нас появились свои дети, мы стали бы прекрасной семьей. Но не случилось. Хотя мы давали им шанс.
— Я тебя чем-то обидел? Слушай, знаю, что неприятный мудак, но…
— Нет, — грустно улыбнулась Марта, — я привыкла. Дело не в этом.
— Я сделал что-то не так?
— Скорее не сделал.
Ненавижу эту женскую манеру.
— Я должен угадать, что именно?
— Ты ничего мне не должен, Антон. Я очень благодарна за все. Прости меня.
— Блин, Марта, скажи уже!
— Антон… Мы прожили вместе пять лет. Это были хорошие пять лет, правда…
— Но… — подсказал я ей.
— Но ты ни разу за пять лет не сказал: «Я тебя люблю».
Ну вот, поезд ушел. Она уже все решила. И если бы сейчас сказал — было бы это правдой? Не знаю. А «не знаю» равно «нет».
— Настя расстроится.
— Прости. Можно мы не будем пока разводиться?
— У меня нет матримониальных планов, а налоги за это не берут.
— Спасибо. Мне легче в статусе замужней. Оркестр — тот еще серпентарий…
— Удачи тебе.
— И тебе. Если матримониальные планы появятся — напиши мне, разведемся.
— Аналогично.
Настя, узнав, расстроилась и даже поплакала, что вообще-то для нее нехарактерно.
— Я знаю, что она мне не мама, но я очень привязалась. Как мы теперь?
— Тебе придется самой мыть за собой посуду.
— Пап!
— И убирать в комнате.
— Папа!
— И готовить завтрак. И застилать постель. И запихивать белье в стиральную машину. И…
— Ну, пап, прекрати! Я не об этом!
— Я знаю. Но давай сосредоточимся на том, что можем исправить. Кстати, на кухне полно немытой посуды.
— Эй, а почему ее должна мыть именно я? Я ненавижу мыть посуду!
— Я тоже. Но я старше, а значит, ненавижу дольше, чем ты. Вперед, к раковине!
***
— Ты прогуляла школу.
— Да, — полное равнодушие, ноль эмоций, разувается в прихожей и — хлоп — у себя в комнате.
