Позади фронта [= Полевая жена] | страница 23

Он вздохнул и улыбнулся жалкой и грустной улыбкой.

— Хотя бы наступление скорее! Сил уже нет выносить, — сказал он. — Не поверите: каждый раз во сне бабу и ребятишек вижу — будто домой возвращаюсь. Жена говорит: «Что же ты долго так, Гриша? Ждать уж устала». Проснусь — сердце останавливается. Трезвым в постель боюсь ложиться: трезвому такое приснится — свихнусь, не перенесу!

Он вдруг вскочил, полуразутый — одна нога в сапоге, другая обкручена портянкой, — и бухнулся на колени перед Катериной, в сладостном исступлении целуя ее сапоги.

— От старшего лейтенанта Никитина — земной поклон всем бабам: и тем, которые в тылу маются, и тем, которые здесь! — воскликнул он страстно. — Сколько они выстрадали, мы и толики не испытали!

Раскис он снова так же внезапно, как перед этим протрезвел.

— Одержим победу — к тебе я приеду, — забубнил он, размазывая по щекам пьяные слезы — они потекли вдруг неудержимо.

Потом он уронил голову на подушку и захрапел. Больше он не брыкался, и Копылов легко стянул с ноги второй сапог.

Выйдя на улицу, Федор вовсе перестал шататься — он не был сильно пьян. С того самого вечера он держал себя в узде: не позволял себе напиваться до бесчувствия.

Лежа в кровати, он долго ждал, когда Катерина разденется и придет к нему. Она не торопилась, стоя перед зеркалом в одной сорочке, разглядывала себя с вниманием, необычным для нее. Поймав его нетерпеливый взгляд, она смутилась и задула коптилку. Он удивился, что она вдруг застыдилась его.

Катерина села на край постели, он потянулся к ней. Она перехватила его руку и положила на свой живот. Он ощутил ладонью мягкую и твердую упругость ее тела.

— Ничего еще не слышно, — шепотом проговорила она.

Он не понял, о чем она, только поразился странному голосу, каким Катерина сказала это.

— Второй месяц уже.

— У тебя будет ребенок! — догадался он.

Она промолчала.

— Почему раньше не говорила? — он убрал руку с ее живота и весь неприметно отодвинулся от нее. — Еще не поздно, можно что-нибудь сделать. Хочешь, я поговорю с Синьковым?

— О чем?

— Будто не понимаешь? Он посоветует, что сделать, подскажет — он же врач.

— Ты не хочешь его? — спросила она, и осторожно легла рядом, вытянувшись на самом краю, будто боялась прикоснуться к нему.

— Ну, на самом деле, подумай, зачем сейчас эта обуза? — спустя много времени произнес он как можно рассудительней.

Катерина не отозвалась, он слышал только ее тихое дыхание.

— Что ты молчишь? — спросил он, начиная злиться на нее.