— Кузьмой батюшку звали… А супротив того, что ты сказал, я не возражаю. Человек я простой, без всяких там «фу-ты, нуты», а посему так и порешим…
Пришел хозяин, низко поклонился гостям и пригласил отужинать, чем Бог послал.
— Слушай, Егор Кузьмич, — шепнул на ухо Лужину Виктор, когда они подходили к лачуге смолокуров. — А что, хозяйки нет у них?
— Прибрал Господь хозяйку, Иваныч, — так же тихо молвил поручик и перекрестился. — Горячка с ней приключилась пару лет тому по зиме, да и померла в одночасье бедняжка. Хорошо хоть детей на ноги поставить успели. Дочку замуж выдали, на хуторе она жительствует, верстах в тридцати отсель, ну а сын младший Митьша — батяне помогает. Огонь парень, все на войну рвется, да отец не пускает. Вдвоем вот и обитают тут, в лесной глуши. Воевода смоленский у них смолу покупает, для нужд молодого флота российского.
— А что ж они сегодня не работают, праздник какой или выходной?
— Да какой праздник? — отмахнулся поручик. — Шведа окаянного привлечь боятся, вот и весь ответ… Ты заходи, заходи в дом то…
На ужин подали простоквашу и гречневые блины с медом. Блины были изумительны, мед вообще великолепен. Во фляге поручика осталось еще и по чарке для согрева. Селена не удержалась и поинтересовалась — кто занимался стряпней, на что хозяйский сын, потупив глаза, стыдливо ответил, что это его рук дело и научился он этому от покойной матушки. «Ну и хорошее дело, — рассудительно заметил на это Лужин, — и мужику сие дело не помеха. В Европах вот, первые повара не бабы, а мужики. Вот взять, к примеру, Фельтона, — государева повара. Так государь на него чуть ли не Богу молится, ни на шаг от себя не отпускает, а ведь Петр Алексеич толк в хорошей кухне знает, хотя и солдатской трапезой не брезгует, да…»
После еды немногословные хозяева принялись убирать со стола, а Лужин, Полозов и Селена вышли подышать свежим воздухом.
— Славно, однако, — крякнул Виктор, усаживаясь на обрубок бревна и по привычке сунув руку в карман за сигаретами и не обнаруживая ничего, кроме старых табачных крошек. — Вот, зараза! А я, братцы, остался без курева! Что б этих шведских драгун черти взяли, курить охота, спасу нет…
— Так в чем же дело? — изумился поручик. — И табачок найдется, и лишняя трубка, коли не побрезгуешь.
Он не на долго отлучился, принес две глиняные трубки, огниво и кожаный кисет, затем набил трубки табаком и протянул одну из них Полозову.
Виктор, сроду не куривший трубки, осторожно сделал первую затяжку. Прикрыл глаза и выпустил вверх густой клуб дыма. Ничего, терпимо! Табак был крепок, но непривычно ароматен и не напоминал ни одну из знакомых марок сигарет.
