Ибаз приоткрыл веки.
– Что он говорил о нас?
– Он вас ни в чем не обвиняет. Хотя ему там очень одиноко. Еще он сказал, что ему было знамение: свет и сова. Он и решил поэтому, что избранник – это я.
Раненый задышал чаще; казалось, в нем происходит душевная борьба.
– Если не врешь, то прости и ты нас, – сказал дед наконец. – Но твой друг должен был совершить это. Совет старейшин просил его совершить ритуал. Он согласился и был посвящен. Не вини его. Было мало времени во всем разбираться. А законы племени велят действовать именно так. Мы хотели подарить вам целый мир.
– Меня ваши законы и миры не интересуют, – сказал я. – Мне бы домой побыстрее. Вы не имели права решать за нас.
Старик потянулся к моей шее.
«Совсем шальной дедуган! – возмутился я про себя. – Самому на том свете прогулы ставят, а он душить меня удумал!»
Дедушка холодеющими пальцами коснулся амулета. На его обескровленных губах заиграла недобрая усмешка.
– Кала-талисман… – прошептал он чуть слышно, а потом обратился ко мне: – Не ваши, а наши общие!
– Чего?
– Ты ведь тоже наш! Ты потомок рода. Я умру спокойно, если. Обещай мне. Выбрось это и соверши ритуал. Месламптаэа Ирий Яррита!
– Я ничего не понял. Объясните, пожалуйста.
Старика наша беседа лишила остатков сил. Он только, нелепо кривляясь, шевелил губами, вымудривая пальцами замысловатые дули. Что за странная фраза, которую мне все долдонят? Странный холодок пробежал у меня по спине, а в сознании стали происходить недоступные объяснению пертурбации. Тут, хоть и с опозданием, сработала моя «сигнализация», прочистив мозги своим обычным неприятным, но эффективным способом. Резкость мыслительного фокуса вернулась. По ворчливому бормотанию амулета я понял, что он пресек магическую попытку моего зомбирования.
Подоспели Саня с Таней. Притащили не только перевязочный материал, но и все, что я оставил на берегу.
– По-моему, поздно, – сказала Таня.
Юдин молчал, подозрительно косясь в мою сторону.
– Надо вынуть нож и остановить кровь, – сказал я.
Танюша попыталась следовать моим указаниям.
– Слишком больно и страшно, – простонал Ибаз. – Добейте меня. Ну же, смелее.
Мы переглянулись.
– Ну что, слабо прихлопнуть предка? – странно ухмыляясь, спросил меня Саня.
– Человек все-таки. Давай, давай, перевязывай. И еще, нужно огонь развести, а то он закоченеет.
Дед, похоже, говорить уже не мог, поэтому молча страдал и не вмешивался.
– Слушайте, а ведь он же помер бог знает как давно! – задумалась Таня. – Его ж на Земле давным-давно похоронили! Это мертвец!
