«Богатырские ворота» — финальная вариация «Прогулки», воплощающая образ мощной силы. Это символ любви к родине, веры в народ, в его будущее, в жизнь.
«Если судьба даст возможность расширить проторенную дорожку к жизненным целям искусства, возрадуюсь и ликовать буду; требования искусства от современного деятеля так громадны, что способны поглотить всего человека. Прошло время писаний на досуге; всего себя подай людям — вот что теперь надо в искусстве».
Из письма М. П. Мусоргского В. В. Стасову от 16 января 1880 года
«Как выросло требование общества перед современными русскими художниками! Великое знамение страшного времени всесословного недовольства! И как несносны, староверны художники, коснеющие в кабинетном труде и четырехстенных мечтаниях».
Из письма М. П. Мусоргского В. В. Стасову от 12 февраля 1876 года
«Картинки с выставки» — это золотой фонд русской классики. В этой сюите очень чувствуется «кучкистская» закваска, которую композитор приобрел в кружке передовых музыкантов, получившем название «Могучая кучка», или «Пятерка». Принципы реализма и народности, воспринятые Мусоргским в молодые годы и оставшиеся для него святыми на всю жизнь, проявились здесь в правдивом отражении жизненных явлений и в глубинной народности музыкального языка. Характерные элементы русского фольклора слышатся в строе мелодий Мусоргского, в богатстве ладовых красок (характерная ладовая переменность), в свободе метрики и фразировки, в гармонии (типично русская плагальность, смягченность гармонических тяготений).
Пристрастия Мусоргского как оперного композитора сказались здесь в конкретной наглядности, живописности миниатюр. Многие пьесы цикла напоминают театральные сцены. «Лимож», например, звучит как жанровый оперный эпизод, «Балет не вылупившихся птенцов» — как шуточный вставной номер, а «Два еврея» — как диалог ярко характерных персонажей.
Это действительно картинки: музыка Мусоргского здесь красочна и ярка, как живопись. Исключительная наблюдательность, способность улавливать самое характерное в облике людей и предметов часто выливалась у Мусоргского, по свидетельствам его современников, в блестящие импровизации — не только музыкальные, но и актерские. Надо было видеть, вспоминал Стасов, как Модест Петрович выступал в домашних спектаклях; он исполнял свою роль «с такой жизнью, веселостью, с такой ловкостью и комизмом пения, дикции, поз и движений, что заставил хохотать всю компанию своих друзей и товарищей». Артистический талант, по-видимому, был у Мусоргского незаурядный.
