— Какое вы имеете право? — с обидой сказала она.
— Никакого. Только право предвидения. Я, может быть, самоуверенный человек, но думаю, вы сами будете мне потом благодарны. Вам лучше сейчас не видеться с Андреем.
— Да перестаньте вы меня поучать! Я вам не маленькая девочка! Все за меня решили? Да? Все расставили на свои места, да? Я великодушная, да? Да кто вы такой?! Я не лезу в вашу жизнь, и вы не лезьте в мою!
— Я не могу. Я лезу. И буду лезть, — виновато пожал плечами профессор.
— А знаете почему? Хотите, я вам скажу почему?
— Нет. Я не хочу.
— А я скажу. Я знаю, как это делается — пожалеть человека, когда ему трудно, а потом…
— Остановитесь, Наташа…
— А потом просто воспользоваться…
— Не надо…
— …и уложить к себе…
Мартынов, как ребенок, заткнул пальцами уши.
— …в постель! — выкрикнула Наташа и сама же испугалась своих слов.
Профессор встал и, не глядя на нее, вышел в другую комнату. Он вернулся через минуту.
— Там тепло. Я сейчас включу титан, и будет горячая вода. Вы сможете умыться.
Он вышел на улицу, потом Наташа слышала, как он возился в подполе, и молила всех богов, чтобы он не вернулся.
Что она наделала?!. Что она сказала?!. Это была действительно она?!. За что она обидела этого человека?!. Что же она за гадость такая?!.
И только теперь Наташа почувствовала, как из глаз ее покатились слезы. Просто полились. Сосуд переполнился…
А утром, в машине, ей стало вдруг плохо. Снова подступила тошнота. Мартынову даже пришлось остановиться.
Наташа списала свою дурноту на нервы, плохой сон, все эти переживания…
Ночью она вышла из своей комнаты, чтобы повиниться перед Владимиром Константиновичем. Ей было все равно, спит он или еще не лег. Она не могла жить ни секунды больше с этим чувством страшной своей вины перед ним.
Профессор не спал, писал что-то за столом. Обернулся.
— Я дура ненормальная! — сказала Наташа. — Я страшная дура.
— Хотите снотворного? — спросил Мартынов спокойно.
— Я сказала вам ужасную гадость…
— Правда? Я не слышал. Забудьте. Ничего не было. Лучше я прочитаю вам то, что написал сейчас. Хотите?
— Что?
— Я тут кое-что написал… Хотите послушать?
— A-а… Да…
— Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты, как мимолетное виденье, как гений чистой красоты, — совершенно серьезно прочитан профессор и обернулся к Наташе. — Ну как?
— Это Пушкин… — сказала Наташа.
— Что Пушкин? — не понял профессор.
— Это Пушкин уже написал…
— Правда?! Ай да Пушкин, ай да сукин сын! А я думаю, что-то знакомое! Это очень коварно с его стороны!
