— Может, если ты перестанешь постоянно трепаться о Человеке Америке, они успокоятся?! — выпалил я.
Камерон обернулся и недовольно посмотрел на меня:
— Так и знал! Ты мне завидуешь!
— Вовсе нет!
— Ты всем наплёл, будто мы с тобой друзья только для того, чтобы стать популярным.
— Уверен, ты с радостью сообщил им, что это не так. Ты сделаешь всё, лишь бы унизить меня! — воскликнул я.
— С чего ты взял? — усмехнулся Камерон. — По-моему, это даже трогательно, что ты считаешь меня своим кумиром. В смысле, это просто смешно, но я совсем не против.
— Глупости! Никакой ты мне не кумир! Пока твоя мама не стала известной, с тобой никто не хотел общаться, кроме меня! Очень мне надо поклоняться такому дураку, как ты!
— Да я в десять раз круче тебя! — закричал Камерон. — Твой папа всего лишь дантист, а моя мама — ЛУЧШАЯ ПИСАТЕЛЬНИЦА КОМИКСОВ В МИРЕ!
Это уж слишком! Папу я в обиду не дам!
— И что в этом такого? Зато у меня крепкие и здоровые зубы, а твой папа — подчинённый моей мамы! И вообще, если у тебя крутая мама, это ещё не значит, что ты тоже крутой! Да и чем тут гордиться? Когда «Человек Америка» был веб-комиксом, он был НАМНОГО КРУЧЕ.
Я знал, что переборщил, но Камерон заслужил это.
Сейчас он был похож на Звездиньо Полосини, который готовится нанести свой фирменный звёздный хук.
Камерон развернулся и быстро пошёл к выходу.
— Ты дорого поплатишься за эти слова, Банерджи! — бросил он на прощание. — Я тебе это припомню!
Он с такой силой хлопнул дверью, что во всём доме задрожали окна.
Промахнувшись, я чуть не потерял равновесие. Балансируя на задних лапах, я вцепился в ветку, но при этом забыл об осторожности. Остроклык воспользовался этим и… толкнул меня лапой.
Ветер свистел у меня в ушах, пока я стремительно падал вниз.
Нет! Только не это! Это просто дурной сон! От неожиданности я не успел сгруппироваться перед тем, как грохнуться об землю. Поэтому я приземлился не как положено, на все четыре лапы, а на спину.
О-о-ох!
Остроклык победоносно спрыгнул с дерева. Хотя я не видел выражение его морды, готов был поспорить, что сейчас она сияет самодовольством.
— Должен признать, Цап-Царап, ты отчаянно дрался, но, что поделаешь, ты проиграл, — довольно сказала он. — Думаю, тебе не нужно напоминать, что должно произойти дальше.
Нет, не нужно. В правилах сказано, что тот, кто свалился вниз, должен… должен…
Даже думать об этом противно!
— Юные воины, посмотрите, какая участь ждёт тех, кто проигрывает! — Остроклык спрыгнул с ветки и наклонил передо мной голову. — Ну же, великий полководец, не стесняйся. Вылизывай!
