После подтверждения Златовласа в голове воцарился гулкий тёмный вакуум. Кроме мыслей о дурацких чернилах, там почему-то не задерживалось больше ничего. Текст о лучевой болезни словно бы писался без участия моей многострадальной головы. С каждой минутой тело становилось всё тяжелее и тяжелее. Заныли плечи, поясница, шея. Почему же я так устала? Ведь ничего же такого не делала, всего лишь немного поиграла на пианино и разобрала дела с лучевой болезнью…
- Эй, детка!
Я покосилась вправо. Парящий над пианино Ай сложил руки под подбородком и беспечно мотнул босой ногой.
- Что-то ты выглядишь слишком убито, – он наклонил рогатую голову. На секунду зрачки в его глазах хищно вытянулись. – Это из-за бомбы? Расслабься. Эта нечисть неубиваемая. Через пару веков румыны опять соберутся в бруиден.
Что-что?
- Так это твоих рук дело?
Ай даже не дёрнулся – как лежал, так и остался лежать. Только зевнул широко и сладко, показав крепкие здоровые зубы.
- Не совсем. Я всего лишь завербовал в Сопротивление тамошнюю бедн-вару. Что они своим филиалом намутили, не знаю. Знаю только, что у неё покушение получилось.
- Ты сказал «бомба», – напомнила я.
- А, ну… – Ай сел, почесал под рогом. – Как бы это сказать-то, чтобы клятву обойти… В общем, в Великобритании была одна отрава. Русских отравили другой отравой. В Восточной Европе травили третьей. Насчёт Японии и Америки не знаю, но там тоже были свои методы…
- Сопротивление ищет способ уничтожить эльтов, – догадалась я.
Ай просиял и быстро-быстро закивал. Чтобы не видеть эту лучезарную улыбку, я опустила взгляд на свой блокнот и вдруг поняла, что всё это время писала по-русски. После секундной оторопи вспомнила, что Изначальные, в частности Альвах, вполне способны прочитать и русский, и украинский, и ещё пару-тройку сотен языков.
Почему-то меня опять заклинило на совсем не тех вещах, о которых было нужно думать. И эмоции какие-то… пустые. В груди странно заныло… Да что со мной?
Внизу, в лаборатории что-то разбилось, следом раздались негромкие ругательства, и в гостиную следом за химическим запахом чего-то не особо приятного влетел профессор Хов.
- Волхов, вы дописали? – он на бегу заглянул в недописанный текст и сдёрнул с себя плащ алхимика. Рукава на нем дымились. – Быстрее! Через двадцать минут мы должны быть в Карауле.
Я спохватилась и послушно закарябала ручкой дальше. Тем временем профессор отмыл рукава плаща под краном на кухне, снова спустился в подвал и вернулся с каким-то большущим свертком. Почему-то с щитовыми чарами.
