На столе, где недавно стояла лампа, лежал какой-то продолговатый, блестящий предмет.
Рука инстинктивно потянулась к нему как к оружию.
Но это оказалась всего лишь какая-то бесполезная, легкая вещица. Вокруг все было тихо, и я облегченно вздохнул. Осторожно, чтобы не потушить огонь, я начал осматривать стену.
Везде одинаковые деревянные решетки, увитые, как я теперь уже ясно видел, очевидно сшитыми между собой венами, в которых пульсировала кровь.
Между ними жмурились и моргали отвратительные глаза, торчавшие отовсюду вперемежку с омерзительными узловатыми наростами и пристально следившие за каждым моим шагом. Глаза всех цветов и размеров. От ярко-голубых до мутно-серого глаза мертвой лошади, неподвижно смотрящего в потолок. Некоторые, сморщенные и почерневшие, напоминали гнилые ягоды белладонны>{37}. Главные стволы вен уходили корнями в наполненные кровью сосуды, из которых они в результате какого-то невообразимого процесса тянули свои соки.
Тут же стояли чаши с кусками белого жира, на котором росли покрытые прозрачной кожицей мухоморы. Грибы из красного мяса, испуганно вздрагивающие от каждого прикосновения.
Все, что я видел, казалось, было вынуто из живых организмов и каким-то фантастическим образом вновь собрано воедино, но лишенное уже своей человеческой сущности и обреченное на чисто растительное существование.
В том, что все это живое, не было никакого сомнения, ведь когда я осветил лампой глаза, зрачки заметно сузились.
Что за дьявольский садовник вырастил здесь этот кошмарный сад!
Я вспомнил о человеке на лестнице.
Рука потянулась в карман за каким-нибудь оружием и нащупала там колючий предмет, найденный мной на столе. Он матово поблескивал розовыми чешуйками — еловая шишка из человеческих ногтей!
В ужасе я выронил ее, и мне пришлось собрать все свое мужество, чтобы устоять на ногах, — бежать, бежать! Что, если человек на лестнице вдруг очнется и схватит меня?!
Я как раз поравнялся с ним и хотел уже было набросится первым, как вдруг заметил, что он мертв, — кожа желтая, как воск.
На неестественно вывернутых руках вырваны ногти. Надрезы на груди и висках свидетельствовали о том, что из него вынимали органы.
Я бросился прочь, но, вероятно, все-таки задел его — он вдруг соскользнул на пару ступенек вниз и встал передо мной во весь рост — руки над головой, кисти обращены к макушке.
Египетский иероглиф, это он! Он!
Помню только, лампа разбилась, я рванул дверь и почувствовал, что демон леденящего ужаса сдавил холодными пальцами мое чуть живое сердце.
