Мечты… Как не вовремя вы проснулись! Должно быть, это и есть наказание. Мечтать, гния здесь, среди бесконечных болот, на одиноком, покосившемся троне…
Курфюрст стоит молча; ветер ожесточенно бьет щеколдой в пыльную оконную раму. Будто встрепенувшись, Государь продолжает:
– А знаешь, мне до безумия интересно, что произошло с телом убитой… Быть может, Иненна его и украла? Кто она такая? Откуда взялась? Я раньше о ней даже не слышал.
Деменцио укоризненно качает головой.
– Я же говорю, новая любовница Дункана. Из какого-то там стародавнего рода. Скорее всего, появилась здесь задолго до нас – а может, даже и до Великого Архитектора. Аристократия, мать ее… Соль земли! Мне докладывали, что некогда она хотела с нами связаться, увещевала восстановить ее в прежних правах – кажется, это было вскоре после казни Майтреа. Тогда же вы ее и послали, а теперь даже не помните. Я еще отправлял ей нашу стандартную телеграмму – мол, отвяжитесь от нас и не пишите сюда боле. Да уж, красиво мы ее приложили! И справедливо: ибо наглость и бесцеремонность древней аристократии может сравниться разве что с ее бездарностью и пороками. Согласитесь, при строительстве Нового мира такие попутчики нам ни к чему… Впрочем, подлая аристократия все же сумела пролезть в Городскую администрацию, и революционный задор оказался намертво скован дворянской коростой. Детская болезнь «правизны» оказалась непобедима.
– Деменцио, хватит! Сейчас не до политфилософии. Лучше ответь на вопрос, который я задал: как думаешь, могла Иненна выкрасть тело убитой?
– Сомневаюсь, ваше величество. Да и зачем ей? Единственный вариант – по прямому указанию Дункана Клаваретта, чтобы скрыть полный провал в работе Великого следствия. Мол, тела нет – но вы держитесь…
– Чушь! Дункан бы на такое никогда не решился… Но вот что я думаю: кто вообще сказал, что преступник – мужчина? Ведь между девушками вполне мог возникнуть конфликт на почве ревности, зависти и еще Бог знает чего. Чем не мотив для убийства и последующего сокрытия тела?
Деменцио вздыхает. Поправляет мне воротник. Кладет на левое плечо руку. Сквозь тонкую, холодную, почти мертвую кожу я ощущаю жар его плохо скрываемой ярости.
– Государь, это маразм! Глупая, пустая, неправдоподобная идея, лишенная всяких логических оснований. Неужели вы не понимаете, что сейчас происходит? Вы – самый рациональный человек из всех, кого я когда-либо видел, – хватаетесь за соломинку, пытаясь убедить себя, что у Дункана все не так плохо, что расследование близится к завершению. Но это не так – истина проста и печальна: Дункан не справляется, он исчерпал себя, ищет да не обрящет. Сам того не сознавая, он лишь отдаляется от источника света.
