Народ начинает роптать – кругом сумятица, раздрай, неразбериха. Разброд и шатание всюду. Наши бесчисленные «доброжелатели» уже пустили презабавнейший слух: якобы это убийство, своей жестокостью потрясшее Город, – не что иное, как очередной медиапроект ландграфской власти – так сказать, мистификация, результат творческого замысла «выжившего из ума Курфюрста». Это дословная цитата, прошу вас заметить! Якобы мы с вами это преступление инсценировали, а затем красиво осветили его в прессе – и все ради того, чтобы исподволь, подспудно наделить неограниченными полномочиями Великое следствие и его единоличного хозяина – Дункана Клаваретта. Ничего себе подозрения, а? И вы еще планируете назначить его воспреемником собственной власти? Глупо, опрометчиво и безрассудно! Вот увидите: нас с потрохами сожрут за такие художества! Не забывайте: Vox Populi, Vox Dei[33]. Не умышляйте себе святотатства!
Медленно раскачиваясь из стороны в сторону, Курфюрст встает со своего кресла. Ноги дрожат. С трудом подойдя к окну, он распахивает его настежь. Мелкие капли дождя колют землистое, морщинистое лицо, по которому пробегает судорога отчаяния.
– Не хватает воздуха… Почему здесь так душно? Мы словно в преисподней.
Почетный Инноватор саркастически усмехается.
– Вот что, Деменцио… Я знаю все это и без тебя! Не пристало нам прислушиваться к подлому гласу плебеев, к сплетням легкомысленной и безмозглой толпы. Эти же самые люди всего пару недель назад обвиняли меня в сокрытии факта убийства, а теперь, оказывается, я сам его и придумал. В первых обвинениях хотя бы была доля истины: я не желаю раскачивать лодку, покуда она не зашла в гавань, а значит, кое-какую информацию действительно порой приходится придержать, не давая ей всеобщей огласки. Но та ахинея, которую ты только что рассказал, – она за гранью моего понимания… А потому – плевать! Пусть думают все что угодно!
Солнце уже село – как быстро летит неодолимое, неподвластное время. Войска все идут – и будут идти целую вечность. Таков уж наш Город! Иного в нем не дано.
Сквозь пелену дождя призрачно и умиротворенно сияют огни Адмиралтейства. Я люблю смотреть на них вечерами. И что я здесь делаю? Ведь когда-то я мечтал стать капитаном, первооткрывателем, конкистадором… Мечтал плыть сквозь штормы и ненастья, чтобы в кои-то веки догнать неуловимый, убегающий от меня горизонт; хотел в сопровождении оглушительных раскатов грома или при свете танцующего огня факелов гордо водрузить Ландграфское знамя на самую вершину Темпло Майор, или дворца Ла Монеда, или, на худой конец, Пекинского комиссариата! А потом оказалось, что таких мест даже не существует…
