Я открыл глаза, сна не было, хоть глаз выколи. Мне хотелось вытащить из могилы Орловскую Ольгу Олеговну. Но как это сделать? Я сам был на привязи. Как мне снять эти чертовы браслеты с рук? Нужен был солидол, вазелин или подсолнечное масло — ну чтобы по кистям проскользнуло кольцо и освободилась рука. Это легче сказать, чем сделать, у меня ничего не было, была только реальность — этот могильный улей в роли подвала, я в наручниках и умирающая женщина напротив меня в гробу. Я взглянул на кучу хлама и увидал бутылку из-под вина, на этикетке было написано: «Черный лекарь». Я подумал: если нужно что-то скользкое, то кровь подойдет. Да, вы, возможно, догадались я хотел порезать себе руку и затем снять наручник через нее. Я никогда в жизни легких путей не искал, но и это будет не так легко, как мне казалось. Но другого шанса на спасение у меня не было. Я решил рискнуть, как говорят: кто не рискует, тот не пьет шампанское. Я вытянул здоровую ногу вперед и хотел дотянуться до горлышка бутылки, но бутылка из-под вина лежала далеко, мне не хватало каких-то тридцати сантиметров, чтобы ухватиться за нее. Я выпрямился, как струна контрабаса, и вдруг колеса инвалидного кресла соскочили с места и тронулись. Я решил сложить свое тело и сел на кресло, и оно мгновенно опрокинулось назад. Мне стало страшно, мои руки, вытянутые вверх, натянулись, как две лески, скобы от наручников впились, как впивается жало шмеля, в кожу. Моя попа едва касалась бетонного пола, а инвалидное кресло проехало вперед на метр и остановилось, как забетонированное. Я быстро встал на пятку и освободил свои кисти рук от мучений. И мне показалось, что мои мышцы на ноге и руках полны битого стекла. Твою мать, мысленно выругался я. Но затем решил действовать по-другому. Я снова повис и согнул ногу в колене, после прищурил правый глаз и пнул инвалидное кресло. Оно немного проехало вперед и развернулось кругом, затем упало, и передние колеса задели об бутылку. Бутылка сдвинулась с места и слегка проехала в мою сторону. Слава тебе, господи! Мозг был рад, но пока рано справлять именины. Я вытянул ногу вперед и пяткой коснулся бутылки. Затем напрягся, руки, как стальной стержень шпаги, уже онемели, но я терпел и не издавал ни звука. Мой затылок прикоснулся к змеевику. Горячая волна вдарила в голову моего мозга, из носа выстрелила струя крови, лоб вспотел, на нем были капли соленого пота. Сердце билось под горлом и вот-вот хотело выпрыгнуть изо рта. Давление в моей голове сдавило виски такой адской болью, что я снова встал и схватился руками за голову и чуть не упал в обморок. Прошло около тридцати минут, как все нормализовалось: голова отошла от боли, кровь из носа перестала идти, и сердце сбавило ход. Я снова принялся за свое дело. Я присел, а после повис и, сжав зубы, начал пяткой доставать бутылку. Не прошло и трех минут, как я пододвинул ее к себе. Кончиками пальцев на ногах я схватил бутылку и поднес ее ко рту. Потом я зубами схватился за горлышко, опустив ногу встал на пятку. Протянув левую руку, я схватил бутылку за горлышко. Ну наконец-то первый этап сделан, нужно переходить ко второму. Я резко ударил бутылкой об батарею, бутылка треснула и разбилась — темные кусочки стекла упали на пол, а несколько ребристых крошечных кусочков угодили мне в мизинец на левой руке. Я было чуть не взвыл от стеклянных заноз, но вытаскивать их я пока не собирался. Край бутылки, который я разбил, был острым и зигзагообразным. Он мне чем-то напоминал розочку. Я поднял правую руку так, что цепочка натянулась, и я плечом уперся в трубу. Раскаленная труба начала прожигать мое плечо. Затем я вытянул руку так, чтобы было ее отчетливо видно, а левая рука над ней держала сверкающий от света кусок разбитой и острой бутылки. Ну, с богом, приступил к операции, эти мысли метались в моей голове, как летучие мыши в ущелье скалы. Я впил острый ромбообразный конец в руку. Боль была терпимой. Затем я начал резать от основания локтя до запястья тыльной стороной руки.
