Истоки этого термина лежат в классической греческой политической философии. И «Республика» Платона, и «Политика» Аристотеля уделяют больше внимания правлению элиты, а не демократической воле народа. Исторически «олигарх» + это слово, которое использовали в пятом веке до н. э. для обозначения ярых противников афинской демократии, в то время когда Греция время от времени переживала власть жестоких олигархических режимов, уничтожавших своих демократических оппонентов.
Как и их древнегреческие прототипы, несколько современных русских олигархов создали свое благосостояние путем политических интриг и эксплуатации слабых мест в российском законодательстве. Понуждаемые жаждой денег и власти, они захватили многое из природного и исторического богатства с помощью манипулирования процессом приватизации в постсоветский период.
Когда Борис Ельцин пришел на смену Михаилу Горбачеву, став в 1991 году президентом, Россия перешла на очередную опасную стадию своей непростой истории. Стало трудно торговать природными ресурсами, усилилась нехватка продуктов питания, банковская система страдала от сильнейшего недостатка ликвидности. Соединенные Штаты (их в России считали главным врагом) радостно наблюдали за событиями. В течение нескольких недель советники из Международного валютного фонда (МВФ) и Всемирного банка объединились с сильными российскими экономистами-реформаторами, близкими к Кремлю, чтобы убедить Ельцина ввести свободную рыночную экономику, предполагающую массовую приватизацию государственных активов. Это был драматический процесс «ревизии марксизма», идущий с огромной скоростью.
Через три поколения России пришлось пережить вторую Полномасштабную революцию (на этот раз переход от коммунизма к капитализму). «Россия оказалась разрушенной. В конце 1991 года возникли серьезные сомнения, сможет ли она в следующем году прокормить свое население, — говорил Джеймс Коллинз, бывший посол США в России. — Правительство потеряло контроль над деньгами, потому что каждая республика печатала свои. В правительстве Соединенных Штатов кулуарно обсуждалась политика, получившая название «шоковая терапия». Разваливалась целая система, и лучше всех об этом сказал мой предшественник, посол Роберт Страус: „Будто два крестьянина на большом бревне посередине несущейся реки спорят о том, кто же рулит“».
Первая волна приватизации прошла в форме массовой ваучеризации, начавшейся в конце 1992 года, — всего лишь через девять месяцев после вступления Ельцина на пост президента. Всем россиянам были выданы ваучеры на сумму 10 000 рублей (тогда около 30 долларов — эквивалент средней месячной зарплаты). По прошествии времени их можно было обменять на акции либо той компании, где ты работаешь, либо другого государственного предприятия, которое подлежало приватизации. Чтобы приобрести эти ваучеры, граждане должны были заплатить всего 25 рублей за каждый ваучер, что в то время равнялось примерно семи пенсам.
