— Она просила Наташу помочь ей умереть? — Гена выглядел потрясённым.
— Да, — тихо ответила Тамара, — говорила, это будет началом их книги.
— Так, значит, книга существует? — оживился журналист.
— Насколько мне известно, они ничего не написали. В начале болезни Катюша пыталась диктовать Саше, но, как выяснилось после её смерти, он за ней не записывал, только притворялся. Наташа говорит, Азин просто сидел с ручкой и бумагой у Катиной кровати, слушал её и не мог пошевелиться.
В лаборатории повисла тишина.
Тяжело вздохнув, Тамара снова взялась за документы, на этот раз раскладывая их в несколько стопок.
— Томочка, а вы не знаете, существуют ли у следствия подозрения по поводу Азина?
Тамара Рустамовна покачала головой.
— На момент всех трех убийств у него есть алиби. В последнем случае — за три часа до и три часа после смерти Наташи Саша находился в прокуратуре. Беседовал со следователем.
— Неопровержимое алиби, — задумчиво протянула Капа.
* * *
Впервые в жизни Гена попал в медицинское «закулисье». После разговора с заведующей лабораторией Капа привела его в свои пенаты — в регистратуру. Геннадий ожидал оказаться в помещении, похожем на архив: с полками, забитыми пыльными папками, коробками с бумагами. Но очутился в абсолютно современном офисе с компьютером и принтером на рабочем столе, с книжным шкафом, в котором стояли издания по медицинской терминологии и статистике. В углу красовался шикарный фикус в горшке, напоминавшем греческую вазу.
Капа вошла, держа в руках чайник.
— Доставай чашки, ложки и блюдца, они в тумбочке за твоей спиной.
Гена нагнулся и открыл маленькую дверцу:
— Здесь ещё и коробка с печеньем! Доставать?
— Обязательно!
— Какой чай мы сегодня пробуем?
— Оригинальный японский рисовый.
— Он что, реально из риса? — удивился Геннадий.
— Из неочищенного риса и обжаренных до коричневого цвета чайных листьев, — со знанием дела сообщила Капа. — Этот чай, в отличие от других, обладает питательными свойствами.
— Так чья чайная культура самая древняя? — принимая чашку от Капы, поинтересовался Гена.
— Известно, что чайные семена в Японию были привезены из Китая. Тем не менее в обеих культурах чай упоминается начиная с девятого века.
— Значит, Китай — родина чая?
Капа улыбнулась.
— В Китае с чаем экспериментировали столетиями, — с увлечением принялась рассказывать она. — Сначала его просто варили и называли «ароматной кашей», затем стали обжаривать и перемалывать, после чего заваривали кипятком. Только в четырнадцатом веке чайный лист начали употреблять в его современном виде. «Кисть скользит по листу бумаги, оставляя иероглифы. У светлого окна сижу, развлекаюсь наблюдением чайной пены», — нараспев прочла Капа. И уточнила: — классик китайской поэзии Лу Ю.
