Ехали молча. Лили закуталась в одеяло и смотрела на свои скрещенные пальцы. Она не понимала что творится в голове лорда Иссиэля. Он оберегает ее, любуется, и в то же время отгоняет от себя колкостями и хмурым видом, а порой вовсе шарахается, как от чумной!
В это же самое время единорог печально размышлял о том, что если бы не обещание старой жрице, он бы никуда не повез Лилию. Она жила бы в замке, потихоньку привыкала к нему, отъедалась, переставала бояться окружающих, а потом он бы отвел ее в дом, который давно уже потихонечку строит в скрытом от чужих глаз месте. Но матушка Мельдина права — он не должен давить на девушку. Если она пожелает остаться со своей родней — так тому и быть.
Ехали еще неделю. Сперва зарядили июльские дожди, потом отвалилось колесо у телеги. Лилия нервничала, сердито сопела, даже потихоньку ругалась, когда думала, что ее никто не слышит. Ей казалось весь мир против ее соединения с семьей.
Иссиэль же невозмутимо и неторопливо устранял проблемы, накрывал нахохлившуюся девчонку плащом, подсовывал под капюшон кружку с теплым чаем, а вечерами помогал расчесывать сонной служительнице Саты волосы — если она бралась за дело сама, непременно отламывала пару зубчиков у прочного деревянного гребня.
— Тебе литой серебряный гребень надо! — ворчал, чертыхаясь мужчина, потихоньку выбрасывая еще пару зубчиков, — или стальной сразу!
Лилия ежилась и тоненько отвечала, что раньше такого не было! Иссиэль делал вид, что страшно сердит, а сам готов был часами разбирать густые упругие волосы. Блекрайн понимающе смотрел на старшего товарища и тихонько поглаживал светлую прядку, вплетенную в книжную закладку.
Черный вообще умудрялся быть незаметным даже тогда, когда всем приходилось ночевать в крохотной комнатке с одной кроватью. Он словно сливался с потемневшей от времени штукатуркой, или терялся в спертом влажном воздухе небогатой гостиницы.
Едва редкие сельские дома начали сменяться загородными усадьбами, единороги напряглись. Блекрайн перестал дремать, подобрался и пересел ближе к Иссиэлю.
— Что-то случилось? — Лилия уже привыкла ловить незримые сигналы от этих двоих и тотчас насторожилась.
— Ничего особенного, — нехотя ответил Иссиэль, — просто вокруг становится больше людей, больше их эмоций. Нам бывает сложно выносить зависть, злобу, ревность или тоску.
Девушка задумалась. Похоже прежде ей никто не говорил, почему единороги живут так уединенно.
— И успокоительные травы не помогают, — ответил на не заданный вопрос Блекрайн, — от них только голова болит.
