С такими неудачными контрактами Ольга ездила по всей Америке. Ее менеджер-югослав сделал нам соушиал-секьюрити, но о рабочей визе или грин-карте речи не шло. Он не был заинтересован в том, чтобы Ольга встала на ноги, и хотел, чтобы мы во всем зависели от него. Этот югослав купил автобус, расписал его яркой краской «Olga Korbut», и они ездили по разным гимнастическим залам и делали так называемые «клиники». Собирали детей, которые занимаются или интересуются гимнастикой, и Ольга в течение нескольких часов рассказывала о себе, показывала элементы и учила их. Это были неплохие деньги. Однажды они попали с этими уроками в Атланту, в гимнастический зал, владельцем которого оказался Дэвид Дэй.
У него был великолепный гимнастический зал, да и Атланту нельзя сравнить с Фолсомом. Он пригласил нас к себе. Но мы никак не могли решиться на переезд. Да и контракт с югославом сдерживал, хотя последний его нарушал десятки раз. Кончилось тем, что Дэвид Дэй пригнал в Фолсом рефрижератор, загрузил все наши вещи, сгреб нас в охапку и увез к себе. Так мы оказались в Атланте.
Ольга была нужна и востребована. А я… В Америке белорусские певцы никому не нужны. Мне так прямо об этом и сказали.
Раз или два в год я выступал перед нашими эмигрантами. Первые два года вообще не работал: подыскивал дом в Атланте, писал картины, учил язык, занимался домом.
В Атланте у нас была целая резиденция с бассейном, баскетбольной площадкой. Красота невозможная — сосны кругом, лес… Этот дом обходился нам в пять тысяч долларов в месяц. Сейчас в нем никто не живет, он сдан в аренду банку.
Потом стало скучно, и я переключился на бизнес: устроился в фирму, занимающуюся изготовлением фотографий, слайдов, постеров. Проработав пять лет, я стал владельцем сорока девяти процентов акций компании. Наше финансовое положение позволяло мне быть свободным художником, и я целиком переключился на живопись.
Вообще-то жизнь у американцев, на мой вкус, очень скучная. Там можно отдыхать, но жить… Мне — трудно. Там нет понятия — друг. Там все связано с деньгами, единственная цель — накопление денег, все оправдывает слова «бизнес есть бизнес».
Между прочим, самые большие деньги мы с Ольгой в Америке платили за телефонные счета. В любой праздник набираешь номер, в далекой Беларуси звенит звонок, и по телефону говоришь и выпиваешь с другом, оставшимся дома. Тогда все эти материальные блага не имеют смысла. Ну есть у нас вилла. И что? Ее же некому показать, все старые друзья остались в Минске! Вот если бы эту виллу можно было забрать из Америки и поставить дома, среди своих! И друзья бы порадовались и подивились, чего я в жизни добился!
