Однажды по линии фонда привезли партию очень дорогих лекарств. Это были живые гормоны, общей стоимостью триста тысяч долларов, они должны были находиться только в холодильнике. Так вот, лекарства из-за таможенной волокиты выгрузили и поставили возле батареи. После чего, естественно, они сразу испортились. Тогда Ольга сказала: «Все, хватит». Мы уехали в Америку.
Язык мы знали не очень хорошо. Поначалу переводчиком у нас был Данчик, но не могли же мы его эксплуатировать постоянно.
Совершенно случайно я встретил Семена Смолкина, с которым когда-то учился в архитектурном техникуме. Он уехал раньше и жил в Индианаполисе с женой американкой. Дело в том, что в Индианаполисе размещена Федерация гимнастики США, а нам нужно было именно туда ехать, так как Ольга собиралась в большой тур по гимнастическим залам. Мы договорились с Семеном, что он будет нам переводить.
Семен сначала согласился, но в последний момент сказал, что не сможет освободиться от работы, и предложил свою соседку Вику — женщину со страшной фамилией Фарахан, Если кто не в курсе, такую фамилию носит известный в Америке террорист. Вика Фарахан была из Питера, а муж ее иранец торговал коврами.
Вика довольно быстро, что называется, взяла нас в оборот. У нее был знакомый юрист — они работали «на пару», обманывая людей. Мы как раз искали менеджера. Вика сказала, что менеджер не нужен, она сама сделает все самым наилучшим образом, и деньги потекут к нам рекой.
И вот, когда мы оказались в Нью-Йорке, чтобы лететь в Советский Союз, который еще манил друзьями, родственниками и своим привычным укладом прожитой там жизни, Вика настояла, чтобы мы сначала посетили офис каких-то адвокатов. Там Вика со Стивом (так она называла этого «адвоката») и с какими-то свидетелями стали уговаривать меня подписать бумагу, которая в ее переводе показалась мне совершенно безобидной. И она так нам задурила мозги, что мы подписали контракт, который они нам подсунули — «Пауэр-атторни». Это значит, что управление всем нашим имуществом, деньгами, подписанием контрактов и так далее переходит к этой самой Вике Фарахан. Такие вещи практикуются в случаях, если человек смертельно болен или душевнобольной.
Вика коварно воспользовалась нашим незнанием языка. Впоследствии, когда мы уже встали на ноги и могли себе позволить иметь хорошего адвоката, мы аннулировали этот контракт. Правда, до сих пор не знаем, сколько она на нас заработала
Но все дурные поступки наказуемы. Однажды, когда мы уж жили в Атланте, Вика позвонила нам и попросила помочь. У нее появились проблемы с налоговой полицией, и она хотела, чтобы Корбут похлопотала за нее, обещала заплатить за это крупную сумму денег. Ольга на это не пошла.
