— Нет, мне просто кажется, что ты перенервничала и сейчас немного подавлена. Ты никогда не пыталась обратиться за помощью?
— Это за какой же? — грозно спросила Лидия.
— Ну… за психиатрической.
— Не суй нос не в свое дело, Харви, — холодно сказала она.
— Разумеется. Тебе виднее, куда мне совать нос, а куда — нет. Вытаскивать тебя из передряги, в которую не угодила бы и школьница — мое дело, а спросить, не пытался ли кто-нибудь заглянуть в пчелиный улей, который находится у тебя в голове — не мое.
— Мне кажется, Харви, что большинство людей теплых чувств к тебе не питают. Наверное, поэтому ты до сих пор и служишь в страховой компании.
— Каким бы я ни был, вполне возможно, что твою очаровательную шкурку я сегодня спас.
— Ты хочешь сказать, что они запихнули бы меня в этот чемодан и выволокли на свалку?
— Дура ты! — в сердцах воскликнул я. — Ты заглянула в холодильник?
Лидия недоуменно уставилась на меня.
— Заглянула?
Она кивнула.
— Сало твое лежало на месте?
Лидия сглотнула.
— Сала там не было, Харви, — тихонько пролепетала она.
— И чего я так пекусь о тебе? Просто не понимаю — какое мне до всего этого дело?
— А я знаю.
— Ну!
— Ты не единственный, кто хотел бы заполучить эти пятьдесят тысяч, Харви.
— Неужто ты и себя считаешь?
— Корыстолюбие — один из самых распространенных человеческих пороков, Харви. А в нашей стране деньги вообще возведены в культ. Здесь нет нужды испытывать чувство вины из-за того, что мечтаешь о пятидесяти тысячах долларов. Мы не в России.
— Сало, — с омерзением процедил я. — И еще этот идиотский акцент. Неужели ты надеялась обвести их вокруг пальца?
— Ротшильда я провела.
— Браво! — Я всплеснул руками. — Ты провела лейтенанта Ротшильда. Представляешь, какая участь нас теперь ожидает, если нам вдруг понадобится помощь полиции? Впрочем, зачем волноваться из-за таких пустяков? Главное оставить с носом лейтенанта Ротшильда. Жаль, что я не могу наградить тебя медалью.
Неслышно подкравшийся официант, крупнотелый смуглый итальянец с ручищами, напоминавшими бычьи лопатки, поинтересовался, что мы желаем взять на десерт. Потом назидательно произнес:
— У вас такая славная девушка. Какого черта вы на нее так разорались?
— Не твое собачье дело, — вежливо ответил я. Потом спросил Лидию, заказать ли ей десерт.
Она уже тихонько всхлипывала.
— Нет, — выдавила она. — Не надо мне ничего. Особенно от такого проходимца, как ты!
Я стиснул зубы.
— Клянусь дьяволом — никогда больше не стану никого спасать! Никого! Пусть даже ребенок свалится в котел с кипящим маслом. Я даже пальцем не шелохну! — Я заорал официанту: — Не хочет она десерт — в особенности от проходимцев! Давай мне счет!
