Наутро все обитатели усадьбы собрались посмотреть, кто кого обгонит. Хёрвард надел разношенные башмаки, в которых было легко ноге. Он стоял и перешучивался со своими хирдманами, и не заметил, как Хеммель возникла рядом.
При солнечном свете она выглядела получше, вроде не такая страшная, ну, остроносенькая, ну, скулы торчат — разве что косой глаз… А волосы у нее были светлого золота и вились мелкими кудряшками. Для состязания она заплела косу и оделась в мужское, и стало заметно, что она очень худа. Девка — она ж кругленькая должна быть, чтобы и сверху ладно было, и снизу, а тут не пойми что.
Конунг Нидуд глядеть на состязание не пришел. В толпе стояла только госпожа Бёдвильд, и снова на груди у нее было чудесное ожерелье с серебряным пёрышком. Хёрвард встал рядом с Хеммель, удивился — зачем она пригнулась и руку за спину завела?
Но как только госпожа Бёдвильд махнула платком и крикнула: «Беги!» — понял. Проклятая девчонка сорвалась вперед, как стрела с тетивы, и полетела — только пятки засверкали. Хёрвард погнался следом, уговаривая себя не спешить. Она-то худая да легкая, ей бежать легко, а ему надо б поберечь дыхание. Хёрвард считал, что хорошо бегает, он мог и в доспехе бежать, и по песку, но тут ему пришлось тяжко. Он бежал к белому камню на длинном, выдающемся в море мысу, а впереди по выгоревшей рубахе моталась туда-сюда толстая золотая коса, ходили взад и вперед острые локти. Девчонка обежала вокруг камня, и Хёрвард, взглянув ей в лицо, не увидел даже бисеринок пота на висках. Губы зло поджаты, глазами так и зыркнула.
И тут Хёрвард, поравнявшись с ней, подставил ей подножку. Он сам этого не ожидал, а уж Хеммель тем более. Она упала и покатилась по травяному склону вниз. Судя по невнятным возгласам, не убилась — и ладно. Обегая камень, он увидел, как впереди Хеммель снова выбралась на тропу и пустилась бежать — уже не так быстро, припадая на одну ногу. Хёрвард догнал ее и дернул за растрепанную бледно-золотую косу. Хеммель мотнуло в сторону, но на этот раз она не упала. Теперь Хёрвард бежал первым. Башмаки бухали по земле, пот заливал глаза, рубаха на спине промокла. Он бежал все быстрее, стараясь не хватать воздух рваными кусками. Краем глаза увидел рядом белую тень — и уж постарался не дать ей выйти вперёд, дорожка тут была узкая, по сторонам сплошные колючие заросли, подлесок и низкие подушки можжевельника.
Как только заросли отступили и открылась поляна, на которой толпились зрители, Хеммель его чуть не обошла, но не успела, они перебежали бы черту одновременно, если бы у Хеммель не подломилась ушибленная нога. Она отстала всего на полшага.
