— И что же ты хотела мне сказать? — спустя несколько часов Фин нашел Литу у озера. Вода успокаивала девушку, придавала сил, позволяла не отвлекаясь поразмышлять под неспешный плеск волн.
— Ничего. Разве я имею на это право, ты ведь глашатай, — девушка пожала плечами.
— Имеешь. Каждый имеет это право. Закон…
— Закон? — Лита прервала парня, повысив голос и тут же сводя его на шепот. — Закон лишь провозглашает, но кто решится выступить против? Разве хотим мы, чтобы нашу деревню обложили двойным взысканием за непочитание воли звезд? Или сожгли? Или увели мужчин в армию?
— А разве хотите вы молча сносить увеличение поборов?
— О чем ты говоришь, глашатай? Подбиваешь нас к бунту, чтобы самому через нашу волю возвысится и первым донести на непокорных?.. — Лита набрала побольше воздуха в грудь, готовясь продолжить гневную тираду, но умолкла, не произнеся ни слова. Фин как-то вдруг помрачнел, взгляд голубых глаз потемнел, стал, как на мгновение показалось Лите, зеленым, плечи его опустились. — Что с тобой, глашатай? Или я тебя раскусила, и ты переживаешь о том, что не получишь долгожданной награды?
Лита злилась, злилась и не могла остановиться. Она верила в силу магистрата, видела своими глазами вереницы пленников из-за гор, но прав магистров она не принимала. Сто тридцать благих дел давно уже истерлись за веками. Список не пополнялся со времен учебников из бересты. Разве можно верить в то, что благость всё еще с магистрами, если благости с их народом не происходит. И этот наглый глашатай, вломившийся в их дом, сейчас каким-то странным образом заставлял её выплескивать давно затаенную обиду на несправедливость, которую никому прежде девушка не поверяла.
— И что? Что теперь? Достанешь печатку и отправишь меня к монашкам?!
— Сядь, — а Лита и не заметила, как подскочила. Холодный голос Фина несколько отрезвил ее, заставив на секунду прикусить язык, представив последствия подобной вспышки. — Сядь и послушай.
Лита обиделась. Сходу обиделась на то, как сумел осадить ее этот юнец. То, что сама она была всего на несколько лет старше, хотя точного возраста гонца девушка не знала, но на вид определяла без проблем, роли не играло. Почему-то одного голоса парня было достаточно, чтобы ей захотелось его послушать, забыв о странном его появлении, недомолвках, непонятных высказываниях о магистрах. Лита уставилась на воду, Фин заговорил, выждав несколько минут:
— Магистры несправедливы, но опасны. Даже то, что мы сейчас сидим здесь с тобой на одном камне, может быть для нас риском. Звезды давно уже умолкли для правителей, но они нашли другие уши, другие языки, которые куда ближе к ним, чем звезды. Поэтому мы должны быть осторожны, произнося слова, проникая в деревни, проскальзывая сквозь Сто тридцать благих дел в мысли людей…
