Женщина плакала, и ее слезы растворялись в храме Огнекрыла, как и тысячи других. Когда всхлипы утихли, Марфа заговорила.
— Нет. Не Огнекрыл наказывает вас. А вы сами.
— Ч-что?..
— Огнекрыл давным-давно простил вас, но сами вы простить себя не можете, добровольно отсылаете себя в Обитель Кошмара. Вам следует прекратить винить себя, иначе и ваш сын тоже не сможет обрести покой в мире Огнекрыла.
— О великий!..
— Если хотите воссоединиться со своим сыном после смерти, вы должны простить себя. И, поверьте, — слухарка опустилась на скамью рядом с прихожанкой и коснулась ее плеча, — это наказание самое тяжелое из существующих на земле.
— Спасибо… — снова заплакала женщина. Но в этот раз ее слезы были иными, и на сердце ей становилось легче. Если даже сам Огнекрыл прощает ее, быть может, и ей следует поступить так же? — Спасибо вам, сестра Марфа! Теперь я поняла…
Когда часы, отведенные на слушанье людских откровений, истекают, ворота собора снова запираются. Прихожане возвращаются домой с облегченными сердцами, а слухарки, наоборот, с утомленными, отяжелевшими душами возвращаются к остальным своим обязанностям.
Окончив слушанья, Марфа приблизилась к алтарю Огнекрыла в центре зала и, встав в молитвенную позу, сложила руки на груди. Как вдруг позади послышались звонкие шаги, эхом рассыпающиеся по залу. И Марфа знала, что только сестра Гретта умеет ступать так угрожающе. Одним стуком своих каблуков она вгоняла слухарок в дрожь. Но Марфа продолжала смиренно стоять на коленях, и ее сердце стучало не быстрее прежнего. Острая тень сестры Гретты легла рядом с Марфой и, казалось, что принадлежит она не человеку, а статуе, выкованной из мрамора.
Выдержав паузу, Гретта наконец заговорила:
— Сегодня я слышала твою исповедь, Марфа. — Никогда Гретта не обращалась к ней «сестра», а когда звала по имени, то старалась делать это наиболее холодно и строго. Возможно, Гретта просто никогда не желала признавать в ней сестру, человека, равного себе. Гретта стояла напротив зажженных свечей, тени от огня очертили ее впалые щеки и морщины у носа. Даже под черной фатой ее лицо казалось устрашающе пугающим. Многие прихожане страшились ее, но еще больше они уважали и благоговели пред ее словами.
— Да, сестра?
— Было кое-что в твоих словах, что смутило меня.
— И что же? — спросила Марфа, поднимаясь на ноги и открывая глаза.
— Двое человек пришли к тебе с равной проблемой. Обоим снились кошмары. Но одному ты предложила искупить свои грехи, а другой — нет. В Учении сказано, что ужасные сновидения приходят к грешникам. Почему же ты посоветовала этим людям разные вещи? — В словах женщины слышался вызов, но Марфа ответила тихо, не повысив голоса.
