— Потому что, применительно к разным людям при различных обстоятельствах, одна и та же строчка Учения может истолковываться по-разному.
— Ты, что же, придаешь сомнению указы Бога нашего, Огнекрыла? — воскликнула она, и взгляд ее стал еще более хмурым. Многие годы слова сестры Гретты не подавались и малейшему сомнению, а с прибытием в храм этой юной девчонки все изменилось. И Гретта никак не могла к этому привыкнуть. — Да как ты смеешь!
— Вы ведь сами знаете, сестра, сколько раз письмена переводились с древнего наречия. Я бы не подвергала сомнению слова, которые были бы нам ясны и четко прописаны, но мы все еще не истолковали и половину Учения Огнекрыла, оставленного нам в наследие. Я ведь тоже занимаюсь переводом уже четвертый год и, поверьте, сестра, я не имею намерения оскорбить своими высказываниями Создателя нашего.
Гретта презрительно отвела взгляд и вздернула подбородок.
— Есть проверенные временем догмы, Марфа. Подвергая их сомнению, ты смущаешь умы прихожан. Большинство людей, что приходят в собор, не понимают и слова из Учения. А ты своими изречениями…
— …Можем ли мы сказать, что понимаем? — задумчиво произнесла Марфа, рассматривая крохотные мозаичные стеклышки настенных изображений.
— Что ты сказала, Марфа?
Слишком поздно слухарка поняла, что произнесла это вслух, но теперь отпираться бессмысленно.
— Можем ли мы с уверенностью сказать, что способны дать однозначное толкование каждому слову в письменах Огнекрыла?
— Мы настоятели храма, Марфа, — возмущенно вскинула брови Гретта. — Как мы можем сомневаться в своих словах? Кому, как не нам, вселять уверенность? Как ты можешь называться слухаркой, если считаешь иначе?
— Разве имеют слухарки право представлять свои слова как единственную непреложную истину? Будь эти слова проверены хоть тысячелетиями. В конце концов, все мы лишь дети Огнекрылого бога. Человек, ясно осознавший каждое слово в божественных письменах, разве может называться человеком? Он становится божеством. Вы так уверены, что постигли каждую строку Учения… считаете ли вы себя Богом, сестра?
— Да как ты… — в ярости прошептала Гретта, и вены на ее шее набухли от напряжения. Десятилетиями она служит храму, а эта девчонка смеет отвечать ей? Но уже секундой позже Гретта снова овладела собой и сощурила глаза. — Вчера несколько слухарок ослушались и задержались снаружи допоздна. Ты ведь наказала их должным образом, Марфа?
— Конечно, сестра. Я приказала им расставить книги в четвертом блоке в алфавитном порядке и вычистить полы до блеска. Там давно нужно было навести порядок. Они исправно трудились всю ночь и сегодня все равно пришли на слушанья.
