Марфа скрестила руки на груди и вздохнула.
— Может, мне лишь грезится, что я тебя вижу и слышу твой голос? — говорила она скорее для себя, чем для него. — А на самом деле ты ничто иное, как порождение моего разума? Мое искушение и главное испытание, ниспосланное Огнекрылом?
— Если так… — игриво усмехнулся Туман и заглянул ей прямо в глаза. — …Попробуй избавиться от меня.
Вот только как избавишься от того, кто даже в твои мысли забираться умеет? Сколько бы не ворчала Марфа, Туман все равно следовал за ней повсюду, мешал сосредоточиться, иногда даже пакостил. Читал ее книжки и записи, а затем разбрасывал повсюду. А сегодня умудрился так сильно затуманить ступеньки, что Марфа, спускаясь по ним, оступилась и упала прямо Туману в объятия. Ох и досталось же ему после этого! Надолго слухарка с ним не говорила и весь день игнорировала его присутствие. Сколько не подлизывался Туман, сколько придумывал уловок, даже снова ребенком обратился, а Марфа все равно не обращала на него внимания. И как уживаться с этим неугомонным существом? Вот так посмотришь, и совсем не похож он на божественное создание, всего лишь ребенок несносный. Вот только не знала Марфа, что не только облачно белым бывает Туман, но, пожалуй, пока что ничего иного ей и не следовало знать.
Целыми днями в соборе дел невпроворот: в зале слушаний прибраться, разделить подати храму между жильцами монастыря, порядок в библиотеке навести и уследить за тем, чтоб все в соборе работало исправно. Ведь достаточно крохотной поломки, чтобы весь механизм разладился и остановился.
Петляя долгими коридорами, Марфа выполняла то одно поручение, то другое, а Туман следовал за ней, притворившись ее тенью. Как вдруг слухарка почувствовала странный запах и остановилась. Ничего хорошего не предвещал этот аромат, недоброе просочилось в храм, и виной тому был совсем не Туман.
Обоняние вело слухарку ко внутреннему двору собора и, следуя этому порыву, Марфа чувствовала, что увиденное до боли поразит ее сердце. Так и случилось.
Открывшееся глазам Марфы зрелище повергло в холодное оцепенение. Перед ней был один из тех самых дефектов, пусть мелких и не катастрофических, но способных развалить собор до самого основания. Младшие слухарки стояли, убрав с лица фатиновые вуали и закатав рукава до самого локтя, а рядом с ними валялись корзины с лечебными травами, небрежно брошенные на землю. Девушки поочередно передавали друг другу самодельную сигарету, втягивали в легкие едкий дым, в наслаждении поднимали головы к небу и опирались спинами о стены собора.
