Туман усмехнулся и, играючи, подхватил табачный дымок, рисуя им воздушные узоры.
«Видишь? И они тоже поклоняются мне, Туманному богу».
Марфа дернулась и тем самым выдала свое присутствие. Завидев старшую слухарку, девушки шумно вздохнули, самокрутка выскользнула из девичьих пальцев, упала в белый снег и тут же погасла. В глазах слухарок — чудовищный страх и ужас, и только одна из них, самая высокая, продолжала смотреть с нескрываемым вызовом. Сестра Берта. К ней Марфа и приблизилась. Секунду-другую старшая слухарка смотрела в глаза младшей и, казалось, они могли прожечь друг друга так же, как кончик сигареты прожигает снег.
— П-простите нас, сестра Марфа! — чуть ли не плача причитала одна из слухарок и упала на колени в снег, за ней повторили и две другие, и все поспешно опустили на лица вуали.
— Мы виноваты, — наконец заговорила и сестра Берта и тоже потянулась рукой к своей фате. — И просим прощен…
Резко схватив вуаль на лице Берты, Марфа смяла ткань в кулаке так сильно, что ткань затрещала от натяжения.
— Просить прощения тебе стоит не у меня, а у храма, который ты осквернила. — Потянув фатиновую ткань на себя, Марфа заставила Берту наклониться и оказаться вровень с ней. — Уверена ли ты, что все еще хочешь носить эту вуаль?
Марфа долго смотрела в глаза той, что ослушалась правил собора, наблюдая за тем, как бегают ее расширенные зрачки, как одна за другой сменяются эмоции: гнев, раскаяние, вина… и снова гнев.
Одним движением Марфа оторвала кусок вуали от чепца и крепко сжала в кулаке. Берта смотрела на свою фату в руке старшей слухарки и чувствовала себя так, как будто сестра Марфа только что оторвала ей руку, а не обычную ткань.
— Почему… почему вы… — шептала она, не в силах примириться с чувствами, бушующими в сердце. — Почему вы такая идеальная, сестра Марфа? Да вы просто не способны понять, что мы, в конце концов, люди! Слухарки не ангелы, лишенные человеческих чувств и эмоций. Неужели мы не имеем права хотя бы на крохотные слабости!
— Собор Огнекрыла не терпит слабых. Если ты желаешь иной жизни, уходи за его стены, а мы при случае не откажем тебе в исповеди.
— Вы… вы… — Берта сжимала кулаки до крови, еле сдерживая бушующую ярость.
Опустив голову, Марфа заметила сигарету, тлеющий огонек в снегу, и подняла ее. Слухарки вздрогнули и затаили дыхание, когда Марфа развернула бумагу и обнаружила внутри лечебные травы, предназначенные для больных, которым собор тоже оказывал приют.
