Но уже 11 ноября в газете петроградских анархо-коммунистов, носившей романтическое название «Буревестник», появилась статья, выражающая новую политическую программу. О Ленине в ней говорилось дружески-пренебрежительно, как о претенденте в отличники, срезавшемся на простом вопросе. Он — всего лишь «анархист-государственник, ещё не до конца освободившийся от марксистской фразеологии». «Большевик ленинский, в сущности, есть только скверный, бессистемный и меньшевистский анархист». А Октябрьская революция — «революция непоследовательности, уступничества жизни, не доведённая до конца». Впадая в революционно-мистический азарт, буревестники анархии пророчили России третью революцию, истинную, подобную пришествию Мессии: «Жестоко те господа ошибаются, думая, что настоящая революция уже закончена, что теперь осталось только закрепить те паскудные завоевания, что достались трудовому народу. Нет! Настоящая революция, социальная революция, освободительница трудящихся всех стран, только начинается».
Прорицатели с бомбой
В политических теориях вождей анархизма прозорливость сочеталась с утопизмом, доходящим до бреда. Так иногда тяжёлый шизофреник пугает нормальных людей своей проницательностью; так юродивому бывает дано предречь будущее.
Один из вождей анархизма Лев Чёрный (П. Д. Турчанинов) вскоре после Октябрьской революции писал о социалистическом будущем: «Общественное производство создаст могучую бюрократию, всем заведующую, всё организующую. Тирания этой бюрократии будет сильнее, чем современной, ибо она будет вмешиваться в самые повседневные мелочи жизни и иметь, в силу выборов большинством, неограниченную власть… По своему числу напоминая полчища саранчи, она будет являться истинным бичом будущего строя». Как в воду глядел.
И тут же, переходя к описанию желанной альтернативы — светлого анархо-коммунистического будущего, — пророк превращается в полусумасшедшего прожектёра. «С уничтожением капитализма и классового строения общества города должны будут рассосаться… Деревни исчезнут, ибо сельская работа, как отдельное занятие, вероятно, исчезнет, и земли будут обрабатываться фабричными рабочими… Дома, весьма вероятно, будут группироваться кругом фабрики в форме шестиугольника, наиболее экономичной формы поселения для страны… Широта улиц будет зависеть от способа передвижения — воздухоплавание, быть может, и совсем их уничтожит. Освещение, мощение, канализация будут делом ассоционным; кто не хочет — может и не примыкать к ним».
