Что значит словечко «ассоционный» — не сразу поймёшь, но Лев Чёрный очень его любил. В 1917 году он основал новое направление в анархизме, да так его и назвал: ассоционный анархизм. Ассоционисты оказались радикальнее не только большевиков, но даже и анархо-коммунистов. Последние признавали, по крайней мере, социальные структуры типа коммун, основанные на общности труда; ассоционисты готовы были мириться только с абсолютно свободными объединениями людей: сегодня вместе, а завтра — врозь. Поэтому и канализацию в своих утопических «городах солнца» Лев Чёрный наделял такой же свободой.
В те удалые дни даже самые фантасмагорические теории имели шанс быть воплощёнными на практике. Лев Чёрный и его единомышленники образовали в январе 1918 года Московскую федерацию анархических групп. И тут же начали вооружаться. При МФАГ были созданы отряды «Чёрной гвардии», образованы боевые группы с говорящими названиями: «Ураган», «Авангард», «Борцы»… В Питере родилась Петроградская федерация анархо-коммунистов; по данным её секретаря Ильи Блейхмана (возможно, преувеличенным), в неё сразу вступило около 18 тысяч человек — матросов, рабочих, солдат. Анархисты вооружались не только пулемётами и гранатами, но и печатным словом. В 1918 году в России издавалось 55 анархистских газет и журналов тиражами от нескольких сотен экземпляров до нескольких десятков тысяч.
Надо признать: лидеры анархистов — Илья Блейхман (печатавшийся под псевдонимом Н. Солнцев), Аполлон Карелин, Павел Турчанинов (Лев Чёрный), Александр Голдберг (А. Ге), братья Абба и Владимир Гордины — были яркими, талантливыми публицистами. Неровности стиля в их статьях, воззваниях и листовках компенсируются пророческим фанатизмом. Повинуясь их призывам, под чёрные знамёна стекались бесстрашные головорезы, всегда готовые убивать и грабить. Особенно если убийство называется «социальной защитой», а грабёж — «экспроприацией».
Всё поделить!
Революционные партии в России сходились на том, что причина преступления заключается в несправедливом общественном устройстве. Анархисты и в этом плане были последовательнее прочих. Преступление существует только там, где есть собственность и охраняющее его государство. Коль скоро в союзах анархистов не признаётся ни то, ни другое, то любой преступник, от карманного вора до серийного убийцы, вступая в их ряды, перестаёт быть преступником. Он — товарищ; он — братишка (напомним: оба эти слова на дореволюционном уголовном жаргоне означали принадлежность к преступному миру).
