Революция только начинается!
Ненависть к власти (оборотная сторона страха перед властью) вошла в плоть российской истории, в кровь русского народа и других народов, втянутых в его орбиту. «Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет». «Наряд» — государственный порядок, власть. Со времён Нестора разрушительный огонь анархии многократно прорывался сквозь мощный фундамент державы, а бывало — как в Смутное время — сносил здание российской государственности. В давние годы идея вольной волюшки без закона и власти одевалась в армяки ушкуйников, в расшитые казачьи зипуны. Прародителями анархизма на Руси были удалые атаманы, эпические герои-разбойники: Иван Болотников, Стенька Разин, Кондратий Булавин, Емелька Пугачёв. На исходе добропорядочного XIX века русский анархизм переоделся в дворянский сюртук и обучился западноевропейской грамоте. Его вождями сделались неуёмные пассионарии из родовитых дворянских семей: Михаил Бакунин, князь Пётр Кропоткин, Аполлон Карелин. Они же и подвели под вдохновенное разрушительство научно-политическую базу. Всеобщий кризис, в который вверглось русское общество в начале XX века, позволил учениям вождей воссоединиться с инстинктами масс. Звёздный час духовных потомков Емельяна и Стеньки настал в 1917–1918 годах.
Едва только рухнуло самодержавие, анархистские организации стали расти с угрожающей быстротой. Как во время извержения вулкана раскалённое нутро земли выдавливает магму сквозь трещины земной коры, так взбунтовавшийся полуторастамиллионный народ-анархист выбрасывал на руины российской государственности всё новые ультрареволюционные объединения, быстро находившие себе храбрых вождей, немудрёную идеологию и замысловатые наименования. Бурлящий Петроград в течение года был центром этого процесса. Анархо-синдикалисты, анархо-коммунисты, анархо-универсалисты, анархо-индивидуалисты, разделившиеся вскоре на «непримиримых», «безвластников», «безначальников», неонигилисты и даже анархо-мистики — далеко не полный перечень течений в этом море. Да и нет такого перечня: состав бесчисленных федераций, конфедераций, ассоциаций, секций, групп, союзов анархистов менялся непрерывно; новые возникали, старые распадались.
Если что и объединяло ихвсех — так это неуёмная революционность. Они ненавидели любую власть. В анархистской листовке обыватель мог со страхом прочитать следующее credo: «Всякая власть — это водосточная труба, по которой различные господа с высоты своих палат спускают вниз, выливают на рабов содержание своих помойных ям и отхожих мест… Власть — паразит, власть — вошь на вашем изнурённом теле». Немудрено, что отношение анархистов к прочим партиям определялось степенью их готовности разрушать существующий строй, каким бы он ни был. Первыми врагами стали эсеры и меньшевики — после того как в мае 1917 года лидеры этих партий вошли в состав Временного правительства. С большевиками дружба длилась до октября. Анархисты активнейшим образом участвовали в июльских событиях; их лидеры — Иустин Жук, Илья Блейхман, Владимир Шатов — вместе с большевиками и левыми эсерами входили в состав Военно-революционного комитета, руководившего переворотом 25 октября. Их отряды, в том числе дружина «шлиссельбургского диктатора» Жука, участвовали в захвате Зимнего.
