Ограблениям, причём среди бела дня, на самых людных улицах города, всё чаще подвергались магазины, лавки, ювелирные и модные салоны. Так, в один прекрасный весенний день одна и та же шайка налётчиков ограбила подряд несколько дорогих магазинов на Невском, нисколько не смущаясь наличием сотен свидетелей. Грабители погрузили баулы с деньгами и ценностями на несколько автомобилей и преспокойно скрылись.
Что магазины! В конце июля граждане услышали о неслыханном, сверхдерзком ограблении. На сей раз налёту подвергся правительствующий Сенат. Формально, до созыва Учредительного собрания, это заведение по-прежнему считалось верховным органом судебной власти в стране. И вот, как сообщает «Петроградская газета», 21 июля в 3 часа утра «подъехавшие на моторе вооружённые разбойники» покусились на это святилище Фемиды, гордо возвышающееся над Сенатской площадью напротив Медного всадника. «Грабители ранили дежурного сторожа и курьера, связали дежурного чиновника. Громилы похитили серебряный “Храм правосудия” со статуей Екатерины II в порфире, оцениваемый свыше 500 тысяч рублей, статую, изображающую коленопреклонённую Россию перед Екатериной II, 6 подсвечников из серебра, 3 фигуры конных трубачей, забрали представляющий чрезвычайную редкость ларец Петра Великого и похитили ряд драгоценных вещей». Самое интересное, что ограбление было совершено спокойно и хладнокровно, по чётко разработанному плану. «По мнению следственных властей, — продолжает свою несколько корявую речь газетчик, — этот грабёж организован антикварами по идее заграничных любителей редкостей». Заметим, что ограбление высшего суда России совершилось в то самое время, когда новоиспечённый премьер Керенский срывал голос, повсеместно крича об утверждении твёрдого революционного правопорядка и о всенародной борьбе с контрреволюцией.
Похищение «Храма правосудия» из храма правосудия выглядит символично. Так же, как и кража ларца Петра Великого: наверно, из него, как из ящика Пандоры, вылетели смертоносные демоны Гражданской войны. История с ограблением Сената, конечно же, рисует беспомощность новой власти перед криминалом. Но при этом она, так сказать, идейно выдержана в духе текущего момента. Ведь в то же время приверженцы политических партий при молчаливом одобрении правительства захватывают дворцы и дачи бывших вельмож, а ораторы на митингах призывают к уничтожению наследия проклятого царского режима и к экспроприации экспроприаторов. То, что раньше считалось преступлением, становится едва ли не основной формой общественной деятельности.
