8 июня Вольтат вернулся в Берлин, составив подробный отчет на имя Геринга. Как полагает Вольтат, с его отчетом познакомили Гитлера. Тем временем Вольтат отправился с визитом в Мадрид, а 17 июля он снова очутился в Лондоне — на этот раз как делегат Международной китобойной конференции. Здесь он опять вел переговоры. 18 июля состоялась долгая беседа с сэром Горасом, затем с советником Чемберлена сэром Д. Беллом и министром торговли Хадсоном, а 21 июля — еще одна, более короткая беседа с Вильсоном.
Впоследствии Вольтат сам составил точную «опись» своих переговоров:
с Вильсоном: 18 июля с 15 час. 30 мин. до 16 час. 30 мин. 21 июля с 13 час. до 13 час. 30 мин.
с Беллом: 20 июля с 18 час. 30 мин. до 19 час. 30 мин. с Хадсоном: 20 июля с 17 час. 30 мин. до 18 ч. 30 мин.
21 июля он улетел в Берлин, где три дня готовил доклад Герингу. Как впоследствии сообщил Вольтату адъютант Геринга, тот был «под большим впечатлением» от его донесения.
Теперь мы знаем, как проходили первые беседы Вольтата в Лондоне. Они были достаточно серьезны и вполне заслуживают названия «секретных переговоров». Ведь сам сэр Горас Вильсон убедительно просил не доводить их содержание до сведения «лиц, не одобряющих данных идей». О чем же шла речь?
Именно об этом идут споры до сих пор. Что касается Вольтата, то он еще в июле 1939 года вместе с Дирксе-ном подробно изложил содержание «плана Вильсона». Английская сторона этот факт пытается отрицать. Вильсон (он умер в 1972 году) при встрече с английскими историками Джилбертом и Готтом заявлял, что никакого плана Вольтату не излагал и вообще больше слушал, чем говорил. Еще активнее он отрицал свою инициативу в проведении переговоров. В архивах Форин офиса даже сохранилась такая любопытная переписка. Сотрудники историка Вудворда задали в 1950 году ряд вопросов Вильсону по поводу его встреч с Вольтатом. Тот ответил:
«В записке от м-с Дэвис сообщается, что сотрудники Вудворда интересуются подробностями беседы, которую, как полагают, я вел 21 июля 1939 года с Вольтатом. По прошествии столь значительного времени у. меня не сохранились в памяти подробности. Я не помню об этой встрече и сомневаюсь, имела ли она место. В моем дневнике отмечено 7 бесед в тот день, а Вольтат не упоминается. Я видел его за три дня до этого (вы знаете мою запись) и объяснил ему все довольно ясно. После этого у него едва ли было желание снова меня видеть, и крайне неправдоподобно, чтобы я вручил ему «меморандум», который он описывает… Я полагаю, что не стоит уделять Вольтату много внимания. Он не был аккредитованным дипломатом. Я рассказал ему о британской политике лишь потому… что его начальником был Геринг».
