— В настоящий момент мы еще не достигли максимального уровня готовности и не достигнем его в течение года или еще большего времени…
На этом основании Чемберлен формулировал решение так:
«Кабинет единодушен в отношении того, что мы не должны высказывать в адрес г-на Гитлера угрозу, что если он вступит в Чехословакию, то мы объявим ему войну».
Все это приближало реализацию плана «Z». Сэр Александр Кадоган, посвященный в план, 10 сентября меланхолически занес в свой дневник:
«Г. Дж. В. (Вильсон. — Л. Б.) пришел после ужина, и мы обсуждали проект для премьер-министра на случай вступления в силу плана «Z». Ужасная жизнь!»
События надвигались. Гитлер 12 сентября произнес в Нюрнберге исключительно агрессивную речь. В ночь на 13 сентября генлейновцы организовали новую серию кровавых столкновений в Чехословакии и практически начали восстание. О характере этих действий можно судить по дневнику сотрудника Управления разведки и контрразведки германского верховного главнокомандования Гросскурта. Там содержатся такие откровенные записи:
«27 августа 1938 года. Фюрер решил начать войну. Он приказал спровоцировать инциденты в Чехословакии.
2 сентября 1938 года. Фюрер приказал, чтобы в воскресенье были проведены инциденты в Чехословакии».
Тогда-то Чемберлен решил, что настало время действовать. 13 сентября на совещании лиц, знавших о плане «Z», впервые обсуждалась идея конференции четырех держав. Было высказано мнение, что она «не будет ни в коей мере привлекательной для Германии, если не будет предусматривать исключение России» из числа участников конференции. Таким образом, уже с момента введения в действие плана «Z» Чемберлен и его единомышленники задумали действовать без Советского Союза, т. е. собирались выполнить одно из главных требований Гитлера.
14 сентября на заседании кабинета министров в полном составе Чемберлен объявил о своем плане. Он сообщил ошеломленным членам правительства о своем решении лететь в Германию для достижения «взаимопонимания с Гитлером».
15 сентября Чемберлен в сопровождении сэра Гораса Вильсона сел в самолет (первый раз в жизни!). Гитлер милостиво согласился принять его в своей баварской резиденции «Бергхоф» близ Берхтесгадена. Своей сестре Чемберлен в эти дни писал: «Важны были две вещи: первое — что план надо было испробовать в тот момент, когда ситуация казалась самой мрачной. Второе — чтобы он был совершенно неожиданным. В ночь на вторник я решил, что настал момент… Гитлер был весьма доволен и даже запросил, не приедет ли госпожа Чемберлен…»
