Д-р Гатри. Я хочу, чтобы меня точно поняли. Надеюсь, что я выражаюсь достаточно ясно. Я лишь хочу быть достаточно вежливым. Я хотел бы приступить к делу и перейти к настоящему обсуждению, которое наконец приближается. Хорошо, если мы понимаем друг друга.
Дж. Я, разумеется, предполагал с самого начала, что могут возникнуть разногласия по многим вопросам.
Д-р Гатри. Разумеется. Это реальная проблема, которая в конечном счете будет решена лишь историей.
Дж. Я все это сказал только для того, чтобы д-р Гатри понял нас, понял, как немецкий народ рассматривает ситуацию по каждому пункту — независимо от того, верно это или неверно.
Д-р Гатри. Да, я понимаю это. Нет никакого сомнения, что г-н рейхсминистр поймет это в ходе его миссии. Он должен помнить, что британский народ — это гордый народ, народ господ[32]. Ему не так просто понять все доводы, если они не выражены дружески. И поэтому я хотел бы услышать те предложения, с которыми он прибыл».
Но и тут Саймон не услышал столь желанных для него предложений Гесса. Вообще нельзя удержаться от улыбки, читая протокол допроса: в нем более 80 страниц, и достопочтенному лорду удалось добиться от Гесса более или менее ясных ответов лишь к исходу 60-й! После первого напоминания о необходимости приступить к делу Гесс ударился в историю, после второго стал расхваливать люфтваффе и грозить уничтожением Британских островов. При этом он быстро «менял пластинки»: сначала уверял, что Гитлер вовсе не хотел конфликта с Англией. Однако, позабыв об этой «мирной» мелодии, Гесс быстро перешел к угрозам. Добрый час он распространялся о мощи люфтваффе и о той участи, которая ожидает Англию. Здесь терпение Саймона снова лопнуло:
«Д-р Гатри. Теперь я должен вас прервать, г-н Гесс. Мне довольно трудно следовать за вами. Раньше вы говорили о том, что г-н Гитлер очень сопротивлялся тому, чтобы подвергать бомбардировке города нашей страны. Теперь же вы заявили, что его политика выглядит совсем по-другому и что он является несгибаемым руководителем Германии. Дальше вы сказали, что германское гражданское население выражает большое неудовольствие. Я не могу понять, Как может гражданское население выражать неудовольствие. Как можно сказать, что, с одной стороны, в Германии существует большое озлобление по поводу атак со стороны британских сил, а с другой стороны (вы сказали об этом чуть позднее), что с Германией ничего не может случиться, потому что разработаны все планы для защиты гражданского населения и сооружены необходимые бомбоубежища? Одно исключает другое.
