Соотношение сил между «изоляционистской» (читай: прогитлеровской) и «антиизоляционистской» политическими линиями во внешнеполитическом курсе США тех лет было сложным и далеко не стабильным. Мюнхен встревожил многих в политическом и деловом мире США. Анализ положения на мировых рынках подтверждал эти опасения. Так, по ряду важных показателей Германия стала обгонять США. Она вышла на первое место в мире по производству каучука, бензина, алюминия, азота, по точной механике и оптике. Хотя к 1938 году Германия еще отставала по общему объему экспорта станков, но обогнала США по экспорту машин, стали и химикалий. Как говорил один из видных представителей «антиизоляционистов» Корделл Хэлл, возникала опасность «полного господства Гитлера в Европе». Он рисовал такую перспективу в случае победы нацизма: «Мы не будем допущены к столу мирной конференции. Мы будем отсиживаться на своих изолированных континентах, блаженно воображая, будто сможем быть реальным фактором при заключении мирного договора, который в действительности будет продиктован Гитлером…»
Конечно, США стояли перед нёвеселой перспективой потери своих позиций в Европе, где их капиталовложения к 1939 году составляли 3,3 миллиарда долларов. Агрессия Гитлера привела к резкому падению американского экспорта в страны, захваченные вермахтом (1938 год: 25 % всего экспорта США, 1940 год — 5 %). Недаром конгрессмен Пайерс заявил 25 июля 1940 года: «Битва идет прежде всего в области экономики, и здесь мы оказываемся в проигрыше. Мы, весьма вероятно, не почувствуем действия бомб, взрывающих здания. Но нам, бесспорно, придется ощутить результаты экономической бомбардировки, которая может разрушить наше финансовое положение…»
Эти веские основания укрепляли позиции тех сил в США, которые не воспринимали убаюкивающих уверений «изоляционистов» и считали необходимым дать отпор германской экспансии, в том числе и военный.
И как ни далеко было от нью-йоркской Уолл-стрит до шотландского замка Дунгавел, куда летел Рудольф Гесс, невидимые нити тянулись через все «социально-экономическое пространство» капиталистического мира, определяя действия политиков. Как бы это ни отрицали апологеты империализма, за полетом «заместителя фюрера» стоял фронт тех международных монополий, которые стремились к антисоветскому сговору. Но в равной мере инстинкт самосохранения господствовавших на Западе социальных и политических групп мешал осуществлению этого сговора. Он и предопределил провал тайной миссии Гесса.
