мир потому, что бескорыстно служит ему. Отдавая себя миру, он приобретает больше, чем мир: он обретает свою подлинность. В круговороте Пути, в вечном не-возвращении Хаоса все существует «совместно», не образуя формального единства. Человек и Небо велики и живут наравне друг с другом не сами по себе, а в собственном пределе: подлинное бытие есть там, где… его нет.
Человек высшего блага подобен воде:
Вода – благодетель всех вещей и ни с чем не борется,
Скапливается в местах, которых люди сторонятся.
Вот почему она близка Пути.
Жилищу благо – твердая основа,
А сердцу благо – бездонная глубина.
Общению благо – радушие.
Словам благо – доверие.
Правителю благо – порядок.
Работе благо – умение.
Деянию благо – своевременность.
Никогда не вступай в борьбу – и не потерпишь ущерба.
Воистину побеждает тот, кто умеет уступать. Китайская мудрость учит, что тот, кто сделает шаг назад, продвинется на два шага вперед. Уподобление Великого Пути и его премудрости воде – один из самых примечательных мотивов «Дао-Дэ цзина», ведь вода не имеет собственной формы, бесконечно уступчива и подвижна без усилий, но питает все живое и заполняет всякое пространство. Вот лучшая иллюстрация силы, обретаемой в видимом бессилии. Согласно традиционной формуле, она порождается «Небесным единством» и в соединении с Огнем творит все метаморфозы.
Но водный поток течет далеко. Как говорили в Китае, «вода навевает думы об отделенном…» Размышление о воде помогает постичь то, что пребывает по ту сторону ощущаемого и мыслимого и вечнопреемственно в своей текучести. В своей жизни мы должны иметь прочную основу. И чем ниже эта опора, тем она прочнее. Хотя латинская поговорка гласит: «Кто ясно мыслит, ясно излагает», человеческому уму, тем более уму китайскому, угодна глубина несказанного и немыслимого, а речь осмысленная всегда иносказательна. Оттого же человеческая речь ценна не красотами слога, а доверием, которое внушает говорящий; доверием, которое проистекает из чувства причастности к глубине смысла, хранимого в словах. Чтобы постичь смысл, говорил даосский мудрец Чжуан-цзы, нужно «забыть слова». Поистине, всякая вещь в мире обретает свое основание не в том, чем она является сама по себе. Подобная «метафизика» служит у Лао-цзы оправданию жизни, «как она есть», во всем ее обыденном величии. Лао-цзы при всех его «отрицаниях» – не нигилист, он безусловно доверяет жизни и даже самой простой, обыденной жизни, потому что прозревает в ней бесконечное. Подлинным источником авторитета является то, что никогда не дано, не предъявлено, но всегда остается за кадром наличной ситуации. Что никогда не есть, но вечно остается. Этим нельзя манипулировать, этому можно только открыться.
