– Эй, шакалы! Кто тут за старшего у вас? Протявкай там, если язык у тебя от страха не отвалился! – вызывающе скалясь, на приличном шведском (спасибо Марте) прокричал с издевкой Андрей.
– Всем стоять! – вдруг раздался крик предводителя шведов, и вокруг Андрея замер круг из воинов.
– Кто ты такой, пастух, знающий наш язык и лишь немного умеющий держать железо!? Назовись! Перед тобой сам ярл Ральф! – и высокий рыжебородый воин понял вверх свой меч.
– Пастух – это ты, вонючий рыжий трель! А перед тобой сам барон Любекский Андреас! Надеюсь, что ты слышал о таком в своём тёмном, вонючем хлеве!? Выходи из-за спин своих воинов щенок, если в тебе осталась хоть капля чести!
И, воспользовавшийся замешательством врагов, Сотник резко бросился вперёд, надеясь достать предводителя шведов.
Удар! Ещё один! Прямым рубящим хлёстом ему удалось разрубить грудь одного мечника и ранить в плечо второго.
– Убейте его! Рубите его все! Это личный враг короля! – завопил опомнившийся Ральф, отходя назад от рвущегося к нему бешенного русского.
Всё закрутилось вокруг Андрея словно в каком-то железном вихре. На пределе человеческих сил он крутился в этом сверкающим круге из десятка копий и мечей. Один, другой, третий удар. Боль резко ударила в голову от рассечённого бедра, пробитой груди, бока и спины. Левая рука, подрезанная боковым хлёстом, выпустила в судороге меч Марты с ярким камнем в навершии. Оставалось совсем немного. Он дорого продал свою жизнь и спас мальчишек. Теперь уже можно было и умирать…
Сбоку, сминая строй шведских копейщиков, увязших в сече с охранной сотней и, прорываясь им в тыл, ударил Дозорный эскадрон Василия. В самом центре, поддерживая охранных, били броню самострелами курсанты. А от брошенного селища неслись верхами три закреплённые за Андреем княжьих сотни и целая орда пеших новгородцев.
– Комбрига убили! – нёсся рёв по поляне, и дрогнувшие шведы с их союзниками из еми, бросив своё знамя, кинулись разом в лес.
Спасения там не было. Сотни новгородцев были сами родом из охотников. Три десятка пластунов и сотня из дозорного эскадрона самая искусная в лесном бою, все они ринулась в погоню за отходящим врагом, лишь бы отомстить за смерть своего комбрига. На плотно утоптанном пяточке снега, залитом кровью и заваленном трупами, в окружении стоящих бойцов лежал, неловко повернув под себя руку, Сотник. Перевернув его на спину, все увидели в его руке крепко зажатый булатный меч.
– До последнего не выпустил, – шептали бойцы, – Весь клинок в крови, как и сам батя.
