— Я тут проездом, вот и все.
— Уже видел родственников?
— Мельком.
— Все слюнтяи. Ленивые, богатые и вонючие слюнтяи. Правда, девочка у них что надо, но зато парни и сам старик… Мир мог бы обойтись без них совершенно спокойно. Абсолютно никчемные людишки… Но держат в своих руках многих.
— Продолжайте, продолжайте, Хэнк. Но ведь их можно тоже, в свою очередь, прижать.
Он отхлебнул из стакана и поставил его на место.
— Дело совсем не в этом. Просто они живут здесь достаточно долго, чтобы знать всю подноготную города и что здесь можно делать, а чего нельзя. Этим они и руководствуются. Старику, например, очень нравится, когда его имя появляется в газете. Вот он и содействует тому, чтобы это происходило почаще. Или вдруг захочется ему, чтобы «Сивик-театр» давал ночные представления, и он сразу начинает предпринимать шаги в этом направлении. Ну и наоборот, если уж старик не хочет, чтобы его имя упоминали в газете, тогда он сделает все, чтобы оно не появилось.
— Ав каких случаях это может ему не нравиться?
— Гм-м… Ну, например, когда Теодор в пьяном лихачестве опрокинул как-то две машины или же когда изнасиловали тут одну девчонку, ведь именно старик Майлс заставил ее держать язык за зубами. А вот уже недавно, когда случилось это убийство у «Чероки-клуба», он вдруг взял на себя инициативу опросить каждого, кто находился там в это время. Роскошные клубы, мой мальчик, как раз и создаются для того, чтобы показать другим силу и твердость твоего общественного положения; особенно в тех случаях, когда некоторые жены пытаются подняться до уровня политических деятелей и быть записанными в Голубую книгу. — Он замолчал и рассмеялся. — Ну а что ты расскажешь о себе? Где, черт побери, ты пропадал все эти годы?
Я пожал плечами.
— Удрал из дома, когда мне было лишь двенадцать, попал в семью эмигрантов, которые занимались земледелием, и жил так до тех пор, пока они не умерли от эпидемии инфлюэнцы. Потом работал на одном рапчо в Техасе. Там меня заставили ходить в школу. После ее окончания побывал в армии. В общем, помотало по белу свету вполне достаточно, черт возьми!
— Ты и выглядишь так, как будто уже повидал все на свете.
Он поднял голову, и искоса взглянул на меня. Искоса, но тем не менее внимательно и изучающе. Наконец он продолжил:
— Черт побери, но ты внешностью своей тоже походишь на Баннерменов. Сам-то придаешь этому какое-нибудь значение?
— Для меня важно только одно, что я живу.
— Да, да… ты очень похож на них…
