Когда я проснулся, шел дождь. Часы показывали десять минут шестого. За окном, в преждевременно наступивших от дождя и тумана сумерках было видно, как начали пустеть конторы и офисы, вытряхивая своих временных постояльцев в такси и подземку. Я умылся, побрился, оделся и направился в нью-йоркский Гранд-Каньон.
На углу я купил газету, внимательно просмотрел ее, чтобы узнать, не найдено ли тело Мухи. Я готов был держать пари, что оно еще не обнаружено, и, судя по отсутствию информации, я это пари выиграл бы. На ходу я достал коробочку, засунул в нее героин и завернул все это в бумагу для упаковки праздничных подарков. Потом надписал адрес и отправил бандерольку Ньюболдеру, в полицейский участок. Думаю, у них не уйдет много времени на то, чтобы подвергнуть экспертизе несколько кофейных зерен, полученных ими по почте неизвестно от кого; не сомневаюсь, они быстро разберутся, откуда поступает товар и к кому. Несколько голов покатится, и это будет сделано наипростейшим из всех возможных способов.
Пит Собака регулярно бегал в газетный киоск, он был у нас чем-то вроде мозгового центра, в котором все есть из того, что может нам потребоваться. Он всегда был в курсе всех событий, знал, кто и где под ударом и какой кролик где от кого прячется. А если кому-нибудь хотелось прыгнуть так быстро, чтобы опередить копов, Пит умел наладить любые нужные связи и контакты и передать куда надо любую свежую новость. Нам ведь приходилось быть большими конспираторами.
Я увидел Пита на углу, где он сидел за одним из столиков уличного кафе и сосредоточенно жевал гамбургер. Я подсел к нему.
— Как дела, Пит?
Я заказал кофе, и когда его принесли, сделал первый глоток.
— Вы тянете большую рыбину, Ирландец. Хорошо, что у вас повсюду натыкано друзей. Вы помните Милли Слейкер?
— А как же! Она все активничает?
— Еще как! Вот послушайте, что тут с ней недавно было. Она берет и оставляет клиента там, где они сбрасывают наркоту. Потом показывает это своим парням, а сама выходит и возвращается назад, на угол, где у нее другая машина. И вот как-то Милли стоит в дверном проеме, который считает самым безопасным местом в случае чего, стоит, значит, и слышит, как двое собираются идти к Биг-Топу, перекусить перед тем, как вернуться. Милли вышла оттуда и кое о чем дала знать мне, ну я и заскочил к Бутерброднику, и Мексайн Чу вспомнил их, потому что они оба иностранцы. Теперь, правда, Мексайн там за главного, крутится будь здоров, так что ему некогда слушать, о чем они говорят. Но Милли немного кумекает по- польски, достаточно, во всяком случае, для того, чтобы уловить смысл ихнего разговора. Они упоминали кабак Мэта Кевулски, тот, что внизу, у Бруклинского моста. Что-то они там собирались проверять, цены или еще что, и соображали, сразу идти или подождать. Она ведь и специализируется на их вшивом бизнесе, так что до того, как им уйти, она сообразила все, что нужно. Я послал Бенни вниз порасспросить Мэта, но у того столько матросни ошивается, что он не берется сказать, кто новенький, кто старенький. Кроме того, половина всех этих моряков не говорит по-английски, да и Мэт слишком, черт, занят, чтобы напрягаться из-за ихней болтовни.
