— Алло! — ответил Наташе бархатистый мужской голос, отчего-то показавшийся смутно знакомым. — Ирину? Сейчас попробую.
Наташа ждала минуту, две, три.
Ну наконец-то!
— Ммм? — услышала она. — Я еще сплю. А что, петушок уже пропел?
Наташе стало неловко:
— Извините, я вас разбудила. Я тогда попозже позвоню…
— Не откладывай на попозже то, что можно пораньше, — Ирина зевнула в трубку. — А кто это?
— Меня зовут Наташа, вы, наверное, не помните… Вы разрешили позвонить, если будут неприятности.
— Наташа… Наташа… — Ирина никак не могла понять, кто с ней разговаривает.
— Ну, с философского факультета. Помните, летом, во время приемных экзаменов? Вы еще сказали, что у меня прикид, как на полотнах передвижников.
— А! — обрадовалась Ирина. — Натали! Так ты поступила? Молодец! Тогда в чем проблема?
А собственно, в чем? Наташа и сама не знала, как объяснить.
— Да так… Нет никаких проблем… Вы извините…
— Вас понял, — сказала Ирина. — Жди. Ровно через час у левой ноги Маяковского.
Наташа не поверила своим ушам:
— А… это удобно? У вас ведь свои дела…
— Не комплексуй, Натали. Я сегодня свободна, как негры в Африке. Я как раз думала, с кем бы оттянуться. Так что — до скорой встречи. Вот только ополосну морду лица…
Бывают же на свете такие хорошие люди!
И муж у нее, судя по голосу, замечательный. А может, это и неофициальный муж. Но человек он наверняка чудесный. Уж кому-кому, а Ирине должно везти в жизни.
Тишинский рынок — студенческий рай!
Здесь можно купить все что угодно: от сломанного манекена до венгерских сапожек, и притом за бесценок.
— Клапаны, клапаны для раковин и унитазов!
— Не берешь, не задерживайся, а то дождик пойдет, товар раскиснет!
— Таминамбур — клубни, круглый год на кухне!
— Дай вам Бог столько здоровья, как на вас сидит этот пиджак! Берите — не пожалеете!
Наташа устала вертеть головой, глаза у нее разбегались.
Товары разложены были прямо на земле, на тряпочках и газетках. Столько удивительных вещей — кунсткамера!
Но Ирина решительно тащила ее к дверям комиссионки. Она решила Наташу приодеть.
— Парень должен своей девушкой гордиться, понятно? Чтоб ты вошла — и все отпали. А здесь иногда тако-ое попадается! Улёт! Пьеру Кардену делать нечего.
Они вошли в крошечный зальчик, вдоль стен которого на вешалках-плечиках тесно висели сотни разномастных одежек всех размеров, времен и народов.
Ирина принялась рыться в них, безошибочно извлекая вещи Наташиного размера.
— О! Посмотри, годится?
В ее руках болталась какая-то длинная вязанная кишка серовато-зеленого цвета, вся в узелках.
