Потом была линейка, и Наташа действительно носила на руках мальчишку-первоклассника, очень, кстати, тяжелого. А тот еще постоянно ронял на землю колокольчик, и приходилось его все время опускать и поднимать.
И были корреспонденты сразу двух газет и радио. Наташа отвечала на их вопросы весело и даже остроумно. Она и не думала, что это так легко и приятно — давать интервью. Только одно ее немного смущало. Рядом с ней все время фотографировали Андрея. Он хоть и не был двоечником, но учеником — так себе, «ударником». Только по английскому учился отлично, но не скрывал, впрочем, что занимается еще с преподавателем из пединститута.
Их задержали во дворе дольше всех. Сделали еще несколько снимков, пошутили, поболтали о том о сем.
А когда отпустили, Андрей сказал:
— Первого урока не будет. Пойдем погуляем.
— Куда погуляем? — глуповато спросила Наташа.
— Да просто по улице.
— А что это ты вдруг? Сильва не может?
— Не знаю. Не спрашивал.
— Нет, я лучше пойду к ребятам.
— Успеешь еще с ребятами. Поговори со мной.
— О чем?
— Ну о чем в таких случаях разговаривают? О погоде, об отдыхе, о фильмах, музыке…
— Ты любишь музыку?
— А что, люблю.
— Какую?
— Разную. А ты какую?
— Тоже. Ну, все? Поговорили?
— Да, — сказал Андрей. — Спасибо.
Он сказал это как-то грустно, не с насмешкой, а словно ожидал такого пренебрежения к себе.
«Мама родная! Да не такой уж он и сытый, — подумала Наташа с удивлением. — А может быть, ему просто в первый раз сказали «нет»?»
— Ну не грусти, Багин, погуляешь с кем-нибудь еще, — несколько вызывающе сказала она и пошла в школу.
А Андрей остался посреди солнечного двора один. И было в его фигуре что-то такое жалкое и трогательное, что Наташа неожиданно для себя вернулась.
— Ну, так о чем же ты хотел со мной поговорить?
Они специально выбрали самую дальнюю дорогу по набережной, но начать разговор ни у нее, ни у него не получалось. Они действительно поговорили о погоде, о кино, о музыке и замолчали. Ритуал был исполнен, надо было переходить к главному.
— Давай сядем, — сказал Андрей.
— Хорошо.
Они сели на скамейку и оба уставились на реку. По ней плыла баржа, груженная песком, сушилось на веревке чье-то белье, а из громкоговорителя неслась бодрая песня: «Я, ты, он, она — вместе — целая страна!..»
— Наташа, помоги мне, — вдруг сказал Андрей.
Если бы он сейчас прыгнул с парапета в воду, Наташка удивилась бы меньше.
— Тебе? Я?
«Нет, — подумала она, — это он имеет в виду какие-нибудь предметы. Какие предметы? Что за глупость! Он совсем о другом…»
