— Расстегните ей блузку, девушка.
— Сейчас…
Наташа непослушными пальцами затеребила пуговицы.
Длинная игла впилась Марине в область сердца…
Она застонала и чуть приоткрыла глаза…
— Ну вот… — Врач послушал пульс, сделал еще один укол в вену и процедил сквозь зубы: — Дуреха… Свет клином сошелся на вашем международном, что ли? Дипломатки, мать вашу…
— Вы ее в больницу повезете? — дрожащим голосом спросила Наташа.
— Не бойся, не в морг, — чуть усмехнулся врач.
— Тогда мы поедем с вами, — сказала Наташа.
— А ты ей кто?
— Соседка… по комнате…
— Вот и сиди в своей комнате. У нас без вас забот хватит, — отрезал врач. — Вон пол лучше вытри.
— Надо же ее родителям сообщить, — растерянно пролепетала Наташа.
— А ты ее адрес знаешь?
— Не-ет…
— Сама напишет. Обрадует…
Врач с помощью фельдшера переложил Марину на носилки и велел Андрею:
— Давай-ка, парень, лучше вниз помоги снести.
И Наташа в последний раз глянула на бледное лицо Марины со страдальчески закушенной губой…
«Что у меня за «непорядок» в анкете, — ломала голову Наташа. — Неужели та детская забастовка в девятом классе?»
Забастовка! Это слово всегда было для них чужим, каким-то архивным и посторонним. Забастовки устраивали несчастные русские рабочие, стонущие под гнетом самодержавия. Забастовки устраивают люди доброй воли и передовых взглядов в странах капитала против засилия чистогана. Но все это где-то там и тогда, а советские люди не бастуют, потому что власть в стране народная.
А вот они, девятиклассники девятнадцатой средней школы, решили забастовать, потому что они против несправедливости — математичка не имела никакого права устраивать контрольную работу, не предупредив их хотя бы за три дня. Она решила, что ей все позволено. Что она может просто сказать: «Дети, завтра мы пишем контрольную работу», — и все, как бараны, придут на заклание.
Нет, они не бараны. У них есть гордость, и они не позволят. Это несправедливо.
Впрочем, если быть честным до самого конца, то весь класс и пришел бы на контрольную, если бы не Наташка. Она вдруг встала и заявила:
— Вы должны были предупредить нас заранее. Хотя бы за три дня.
— Ничего, ничего, контрольная нетрудная, справитесь, — отмахнулась математичка. — Садись, Денисова. За тебя я спокойна, а вот Михалеву и Чарину придется попотеть…
— Вы не имеете права, — тихо сказала Наташа.
— Садись, Денисова, — повторила учительница с легким раздражением. — Или ты хочешь, чтобы я поговорила с твоей матерью?
