Однако в Донском Жени тоже нет. Рядом с Ирочкой стоит и держит ее за руку Инна Зарафьян, моя подруга. Родственники удивленно переглядываются, но молчат. И дома нет. «Но он хоть звонил?» — спрашиваю Анюту. «Нет, не звонил». Видит, что я волнуюсь, крестится, шепчет: «Господи, спаси и помилуй! Отведи беду от нашего дома…» На ее лице тоже тревога, но перед гостями гостеприимно улыбается. Стол у нее уже накрыт, только не расставлены тарелки и рюмки — не знала, сколько будет народу. Ирочка ей помогает.
Рассаживаемся. А у меня в глазах стоит одно: как Женя бредет по улице, понурившись, ничего не видит вокруг себя, что-то с ним случилось, определенно. Ужас, одним словом.
— А где же Женюшка? — не выдерживает наконец Иван Николаевич, Женин дядя и любимый брат его отца.
И я бы тоже хотела знать, где сейчас Женюшка…
Надо как-то выкручиваться перед родственниками. Начинаю выдумывать, несу всякую чепуху: «То, что я вам скажу, — секрет. Это только между нами. У них, в „Новом мире“, какая-то неприятность. И именно в Женином отделе. Срочно собрали редколлегию, он не мог не пойти. Так что давайте мы сами помянем Евгению Матвеевну, а потом и Михаила Николаевича. Хорошие были люди, просто замечательные. Пьем, не чокаясь». Поверили, не поверили, но что я еще могу сделать?..
И начинаются всякие рассказы, во многих присутствует Женюшка. Я слушаю вполуха: не могу найти себе места.
К семи гости начинают расходиться. Уходят обиженные: считают, что племянник плюнул им в лицо. И вообще, где это видано, чтобы сын не присутствовал на поминках собственной матери.
И тут, о счастье, приходит муж Инны Зарафьян — Володя Жуков, родной человек, друг.
— Женя пропал, — говорю ему, — что-то случилось! Ушел из морга и исчез. — Думаю, если кто и поможет мне, так это он.
Не успели мы дойти до столовой, слышу, поворачивается ключ в замке. Женя. И тут у меня слезы градом из глаз. Смотрю на него. — Женька! Я думала тебя сшибла машина… Ты шел, ничего не видя вокруг… — Плачу, не могу остановиться. Евгению Матвеевну жалко, с Женей перенервничала, Толю не видела целую вечность, все смешалось.
— Успокойся, — просит меня Инна. — Ну, что ты в самом деле, давай лучше выпьем водки.
Анюта снова мечет на стол блюдо за блюдом. Любит Инну, ставит ее мне в пример: «Смотри, как Инночка пьет аккуратно, а ты — горе одно!» Софья Владимировна, Иннина мама, говорит обратное: «Посмотри на Таню: она выпьет рюмку, ну две, и все. А ты рюмку за рюмкой, без остановки».
