— Бульон выпью. — Иду за ней на кухню, спрашиваю: — У тебя все собрано? Учти, Анатолий Наумович заедет за нами ровно в пять.
— Все собрано.
Снова бегу в свою комнату, среди моих бумаг оказались и Женины, надо положить ему на стол. Вчерашний неожиданный визит Абашидзе помешал мне собраться, поэтому и бегаю туда-сюда.
Без четверти пять выглядываю с балкона, машина уже стоит, Толя ходит вокруг нее, курит. Курить ему категорически запрещено: у него эндартериит, больные еще с войны легкие. Обещал, как только я перееду к нему, бросит курить.
Кричу: «Толя, мы спускаемся». Выходим из подъезда с Анютой. Он открывает перед ней переднюю дверь. «Может, вам здесь удобней?» — «Нет, спасибо, — говорит она, — я с Танюшкой сяду».
Садимся рядом, я беру ее руку в свою, еще раз ей напоминаю: «Катя Шумяцкая в курсе ситуации, в первые, самые тревожные дни она будет все время около Жени. Мало ли что… О том, что я переезжаю сейчас к Елке, знают всего два человека: ты и Катя. Елкин телефон у тебя есть, я положила его в кармашек твоей сумки, где лежит проездной билет. Запомнила? Хорошо. В случае чего звони мне».
Елкин телефон знает и Катя. Анюта стесняется Толи и что-то шепчет мне в ответ. Не пойму что. Говорюей: «Я тебя провожу до подъезда, и ты мне скажешь, что хочешь». В подъезде объясняет: «Я решила, что бы Женя мне ни говорил, я буду молчать. Правильно?» — «Правильно». У меня сердце разрывается, когда я гляжу на нее. В ее глазах слезы, она боится завтрашнего дня. «Я тебе позвоню вечером и буду звонить каждый день». Уготовила я ей новое испытание.
Сажусь в машину рядом с Толей, теперь он меня везет к Елке. Звоним в дверь, я ставлю чемодан на пол и не могу разогнуться — хватил радикулит. У Елки ни одного болеутоляющего, Толя мчится в ближайшую аптеку и привозит анальгин. А я все вою и вою — даже анальгин не помогает.
А как быть завтра? Я не могу просто не ходить на работу — мне нужен бюллетень. Звоню врачу в литфондовскую поликлинику, оформляю вызов на Елкин адрес. Врач удивляется: «А почему вы здесь, а не дома?» — «У нас начался ремонт, — объясняю ему, — даже лечь негде — всюду пахнет краской». Он улыбается, сочувствует мне, выписывает бюллетень, договариваемся, когда я должна прийти к нему и этот бюллетень закрыть.
А я даже не могу перевернуться с боку на бок.
— Видишь, — говорю Елке, — как Бог меня сразу же и наказал.
— Подожди, — говорит она, отходя от телефона, — нам нашли одну колдунью, кандидата наук. Лечит электричеством, аппаратик величиной с ладонь. Зовут Таисией. Придет к нам завтра в два часа.
