— Почему ты говоришь это с такой горечью? Разве я не стряпаю, не стираю, не забочусь о тебе, как настоящая жена?
— Да, да, и стряпаешь, и стираешь, и бережешь меня, как настоящая жена.
— Ну разве тебе со мной не лучше, чем одному?
— Лучше.
— Так в чем же дело? Скажи, почему ты грустный?
— Скажу. Вот, осталась ты у меня, а через два дня пришел этот… Закопанный. Я бы меньше удивился, увидев тигра у себя в доме. А ты ничуть не была удивлена — знала, видно, что придет! И сразу стала собираться в дорогу. Куда? «Не знаю, так нужно», — сказала ты. И пошла с ним в Шуаньбао, хотя там все было сожжено дотла. Не было тебя пять дней. Потом воротилась и как ни в чем не бывало принялась за прежнее: днем в фанзе, вечером бежишь на перевал…
— Но ты же знаешь зачем.
— Так я ничего и не говорю, Ашихэ. Привык я к тебе, мне даже хорошо с тобой. Но ты объявила, что надо идти к Люй Циню и что зайдем мы к нему как будто случайно, якобы по дороге с оленьего гона. Взяла ты с собой те книги, что принес тебе кто-то на перевале, тяжелую пачку, и несла ее сама всю дорогу. Как ирбис, кружила потом около их фанзы, чтобы забраться туда тайком и оставить подарок Закопанному. Теперь мы опять идем к нему.
— Ю, неужели ты подумал…
— Да. Ты молода, красива, а молодые всегда ищут любви. Может, это и хорошо — не знаю, не испытал… Я бы слова тебе не сказал, Ашихэ, если бы ты любила кого другого — например, Вэй-ту. Он еще щенок, а как отомстил за родителей! За его голову обещают тысячу долларов, но думаю он еще их так допечет, что они готовы будут дать десять тысяч — и все напрасно. Да, вот это мужчина! Но Закопанный?..
Ю брезгливо поморщился и сделал пальцами такое движение, будто стряхнул клопа или овода.
— Нет, нет, это не человек, а ящерица. Я не мог бы жить с тобой рядом, Ашихэ, если бы такого человека, которого я когда-то закопал в землю — и справедливо закопал, это всякий скажет… если бы ты его…
— Постой, — взмолилась Ашихэ. — Посмотри на меня, Ю!
Хмуро и несколько смущенно он искоса глянул на нее. Увидел маленькие ладони — Ашихэ, по-детски встав на цыпочки, положила их ему на плечи, — поднятый подбородок, встретил сосредоточенный, выжидающий взгляд честных глаз, черных, как вода в глубоком колодце.
— Я никогда не лгу, Ю. Веришь?
— Я же тебя ни о чем не спрашиваю. Но…
— Поверь мне — я не ищу любви. Я не знаю ее до сих пор, ты — тоже. И нам хорошо вдвоем.
— Я — другое дело. Но ты молода.
— Ох, где у тебя глаза, Ю? А еще знаменитый охотник! Не видишь разве, что я только солдат с ружьем, как тысячи тысяч людей из Яньани? А знаешь ты, сколько я пережила? Не одну жизнь, поверь. Я старше тебя, Ю, и ничего уже не хочу — только быть такой, как братья из Яньани… Ну, пойдем, не стоит тратить время на пустые слова.
