Было уже далеко за полдень, когда они очутились над обрывом.
Присели на камень. Утомленный Алсуфьев больше не разглагольствовал. Сняв тряпку с головы, утирал ею потную лысину и тупо смотрел на колыхавшийся внизу, в тысяче метров от них, зеленый океан тайги. Он разливался все дальше и дальше до узкой, раздвоенной ленты Цзинбоху на горизонте. Сопки на той стороне были невысоки, контуры их расплывчаты. А Рогатой совсем не было видно.
Алсуфьев в замешательстве потирал обожженную солнцем, зудевшую лысину. Следовало как-нибудь облегчить ему неприятное признание своей ошибки. Но Виктор разозлился. «Говорил же я, что не туда идем! — думал он. — И вот из-за него мы целое утро потеряли, шли в самую жару без передышки и, оказывается, совершенно напрасно!»
— Однако она должна проходить где-то здесь.
Виктор только плечами пожал и продолжал наблюдать за собаками. Что-то вдруг привлекло их внимание. Теперь они нюхали землю уже не по обязанности, а замирая от возбуждения. На известковой почве, нанесенной сюда ветром с горных массивов, Виктор разглядел следы множества людей и двух мулов, а неподалеку валялся затоптанный окурок. Он поднял его и удивился: «Пэлмэл»! Люди тайги, партизаны и хунхузы, курят трубки или закрутки с махоркой. На ногах у них кожаные улы или войлочные туфли, реже сапоги, и этому более или менее соответствовали следы. Но был среди следов и отпечаток щегольских полуботинок. Значит, здесь проходил какой-то городской человек — и богатый, судя по тому, что курит он английские сигареты «Пэлмэл»!
Виктор и Алсуфьев стали делать предположения, что это за караван, когда он здесь проходил и куда.
— Не иначе, как Среброголовый! — твердил встревоженный Алсуфьев. — Всыпали ему, должно быть, японцы, вот он и удирает в свои обжитые места. Смотри, все следы ведут вниз, в тайгу… Значит, нам, amiсо, надо свернуть в сторону, вот на эту козью тропу.
— Давайте вернемся лучше в фанзу, Павел Львович! Мы можем там дождаться Ю. Рано или поздно он вернется домой и укажет нам дорогу.
— Дался тебе этот Ю!
Одна мысль о возможной встрече с Третьим Ю приводила Алсуфьева в содрогание. Виктор понимал это. Кому приятно встретиться с человеком, который когда-то — что уж тут золотить пилюлю! — уличил тебя в воровстве и закопал в землю по шею, оставив на съедение тиграм? Но неужели из-за этого они должны теперь блуждать по горам и лесам и подвергаться опасностям?
— Ю знает дорогу не лучше меня. Он никогда не бывал у Люй Циня. Нет, пойдем вдоль хребта и найдем…
