И как бы в ответ сверкнул прожектор, ослепляя ярко горящим взором смерти.
«Не увидят! — убеждал себя Виктор, ныряя и затем на миг выставляя на поверхность только нос и глаза. — Ночью, да еще с такого расстояния. Нет, никак не могут».
Он изо всех сил плыл вперед, за город, подальше от людей… Он помнил — за островом Рыбачьим отходит вправо рукав — старое русло Сунгари. Там есть лесистые островки и озера, непроходимые камыши высотой в несколько метров, настоящая камышовая тайга. Если в них укрыться, не найдут и с собаками, хотя бы в облаву пустили целый батальон.
Сквозь шум ветра и волн дошло вдруг какое-то гудение. Выпь или шмель? Виктор огляделся. Вокруг была сплошная тьма, сюда уже не достигал луч прожектора, и мост совсем скрылся из виду. Нет, здесь его никак не могли заметить… Но между ним и мостом на реке мелькал какой-то огонек — то вперед, то назад, то зигзагами, и там настойчиво гудел мотор. Полицейская моторка!
Виктор поплыл дальше, спасаясь от этого ужасного сверлящего жужжания, а оно все нарастало, догоняло его — вот-вот хлестнет по голове снопом света. Он решил не сдаваться до конца. Еще есть время. Он всегда успеет, поджав ноги, пойти ко дну и гнить там…
Неожиданно он увидел прямо перед собой черный берег и на нем что-то вроде высокого ствола. Он стремительно ушел в глубину и задел за что-то под водой. Ухватил рукой — канат! Только сейчас он различил джонку. Не берег это впереди, а джонка на якоре!
С трудом подтянулся к ней, плывя наперерез бурному течению. Ощупью определил: он находится у кормы и с реки его не видно — заслоняет лопасть руля. Если бы даже добрался сюда свет прожектора, человека в воде не заметят. И, наконец, тогда можно нырнуть на минуту.
Течение несло его под джонку. Виктор уперся коленом в киль и, держась за руль, лег навзничь. Хотел наконец передохнуть, но вдруг увидел над собой… То, что он принял ранее за дерево на берегу, оказалось человеком! Виктор увидел неподвижную фигуру на корме, и этот человек не мог не видеть его.
Рокот моторной лодки приближался, но внезапно затих. Сидевшие в ней либо остановились, либо отъехали и шарили где-то в стороне. Виктор, лежа под джонкой, цепенел от ужаса. А человек, стоявший на корме, поднял руку и вдруг застыл в этой позе под направленным на него снопом света.
— Эй, там, на джонке! — крикнули по-китайски с моторной лодки.
— Есть! — отозвался человек в джонке старческим голосом.
— Держи конец!
Подъехали. По дну джонки затопали чьи-то ноги. Ее обыскивали. Каждый шаг этих людей отзывался во всем теле Виктора, как будто это по нему ходили. Он дрожал от дикого страха за свою жизнь, эту жалкую жизнь, от которой он только что искал способа избавиться.
