— Ладно, сама увидишь, какой завтра поднимется ветер. А когда река разбушуется, вам с лодкой одним не управиться.
Ашихэ промолчала. Ее словно околдовала безбрежная мерцающая гладь озера, тишина и простор вокруг. За островом в тростниках перекликались лебеди, сговариваясь перед отлетом. Один выплыл на озеро и провожал лодку издали, весь розовый в свете заката.
— Вэй-ту, — промолвила наконец Ашихэ, не отрывая глаз от лебедя, — ты же обещал слушаться и терпеливо ждать.
— А ты откуда знаешь? — Виктор так и застыл на месте с поднятыми над водой веслами.
С минуту она не отвечала, словно ей жаль было отрываться от созерцания розового лебедя. Потом все-таки отвернулась от него, расстегнула куртку и, достав что-то из-за пазухи, протянула Виктору. На ее маленькой ладони лежал засушенный цветок пиона.
— Я и ждал, — растерянно пробормотал Виктор. — Считал дни, недели. Но я вовсе не был уверен, что и вправду придет кто-то. Ведь это был сон…
Он схватил ее за руку.
— Ты, наверное, знаешь! Скажи!
— Что сказать?
— Это было на самом деле? Или сон, видение? Если сон, то как же двоим может присниться один и тот же сон? Скажи сама, разве это возможно?
— Думаю, что нет.
— Тогда что это? Видения, духи? Ашихэ, я от этих мыслей метался, как дикий осел, замучился — не могу больше! И тут у меня нет никого. Алсуфьев боится и говорить про это, твердит, что нельзя.
— Что ты хочешь знать? Говори яснее.
— Хочу знать, что с нами было той ночью у костра.
— А я не знаю…
— Неправда!
— Я никогда не лгу, Вэй-ту. Не умею.
Она сказала это таким тоном, будто признавалась, что не умеет шить или не знает алгебры.
Виктор все еще держал ее за руку и видел над собой ее лицо — оно вблизи казалось еще более детским. И контраст между ее наружностью маленькой умненькой девочки и тем тягчайшим жизненным опытом, который чувствовался в ее голосе, во взгляде, начинал мучить и злить Виктора.
— Кто ты? — спросил он тихо. — Откуда пришла?
Свободной рукой Ашихэ начертила в воздухе какой-то знак, похожий не то на вилы, не то на рога. Но, видя, что Виктор ничего не понял, кивнула в сторону гор.
— Я оттуда… Но меня не было у вашего костра — потому я и не знаю… А прислал меня друг.
— Как его имя? Это ты знаешь?
— Знаю, но пока не могу его назвать.
— Почему?
— Тебе было бы тяжело. Лишнее огорчение… Узнаешь позднее, кто этот далекий друг, что о тебе заботится, и почему он сейчас не может отправить тебя на родину.
— Значит, это невозможно?
— Пока нет. Надо подождать. Год, а может, и два. Но ты непременно туда поедешь: тот человек, что велел это тебе передать, никогда еще слову своему не изменял. Он мне сказал: «Передай, чтобы ничуть в этом не сомневался и не делал глупостей. Пусть будет осторожен и никуда из тайги не уходит. Японцы не забывают».
