Несколько раз перед лодкой взлетали с воды утки и, описав круг, возвращались на свои места — окошки чистой воды в камышах. Чаще, впрочем, они выжидали, отплыв немного в сторону, и затем снова располагались здесь как дома, крякая негромко, по-хозяйски.
У самого берега сплошные заросли тростника расступались, рассеивались по реке, как шуга. Открылась большая продолговатая заводь, вся в зеленых круглых пятнах.
— Отсюда вытекает Упрямица, а это…
Виктор нагнулся к одному из зеленых пятен, приподнял его, подсунув ладонь снизу, и стал вытаскивать из воды лист, который скоро занял всю ширину лодки и еще свисал краями с бортов. Он имел не меньше метра в диаметре.
— Вот тебе и листочек, о котором я говорил. Поместишься ты на нем, как думаешь?
— Да мы оба могли бы на нем поместиться! И неужто цветы у этих лилий такие же громадные?
— Цветы большие, красивые, но, конечно, не такие огромные, как листья.
— И растут эти великаны только здесь?
— Да, только у нас, в бассейне Сунгари.
— А почему?
Этого Виктор объяснить не мог. Он слышал, что в бассейне Сунгари корневища тростника, которые едят дикие гуси, содержат соли натрия и потому во время перелета гуси тучами садятся на Сунгари, чтобы подкормиться. Но полезен ли натрий и водяным лилиям, влияет ли он на их рост и почему вода здесь содержит много натрия — этого Виктор не знал.
— Ну, да это неважно. Главное — что ими можно отлично замаскироваться.
Он вытащил из воды еще один лист, связал оба вместе черенками и это подобие большого платка накинул на плечи Ашихэ. Она стала похожа на зеленый кустик, только голова торчала из этой зелени черным шариком. Виктор прикрыл лодку третьим листом, потом четвертым.
Теперь словно игрушечная зеленая горка плыла по течению Упрямицы. Течение несло ее очень медленно, но несло. Речушка была не широкая — какой-нибудь удалец мог бы перескочить через нее — и вся укутана густым лесом. Хотя осень уже разредила над нею этот лиственный свод, лодка плыла словно по туннелю под закрывавшим небо пестрым балдахином ярких красок, пылавших жаром огня, крови и золота.
Было тихо, только листья шелестели и кое-где падали на воду. И в этой тишине уже ясно слышалось гоготанье.
Ашихэ посмотрела на Виктора и в первый раз улыбнулась ему — одними глазами. Почему улыбнулась? Потому ли, что вокруг было так хорошо, или оттого, что он обещание свое выполнил и гусей уже действительно слышно?
Она потянулась за винтовкой, но Виктор взглядом остановил ее и указал на свою двустволку.
